Леска и белый порошок с Уфимилийского плюща в производстве магической бумаги или чернил не используются, так что плющ я игнорировал. Но у этого растения есть третья промысловая заллая, ценная: фиолетовый корень из четырёх отростков, похожий на наконечник копья для рыбалки. Одним таким корнем группа добытчиков обеспечит себе безбедную жизнь на год вперёд. Подозрительно, продай граф подобный корень в гильдию авантюристов. У него и прочих заллай много будет.

Меня интересовало растение, похожее на карликовый баобаб меньше метра высотой, но с ветками как у плакучей ивы, жёлтый с серебристым отблеском толстого ствола и тёмно-зелёными листьями. Они с зазубринами острые, стоит простому разумному или твари подойти, как ветки ударят хлыстами, листьями отрывая куски плоти. Опасная тварь, добытчикам сложно уничтожить её — но достаточно подойти вплотную, и острым основанием посоха проткнуть верхушку растения. Дальше можно отрезать от веток толстую начальную часть, чуть темнее остального ствола, и аккуратно содрать толстую кору. Да из внутренностей достать насыщенно-гранатового цвета толстые жилы, плотной спиралью проходящие по всей внутренней стенке, от корней до верхушки. Все три заллаи используются и при производстве магической бумаги.

В отличие от опарышей, сворачивающихся кольцом и змеевидным хвостом отталкивающихся от земли, чтобы ядром раздробить кости жертве, Гуаская ромашка не сильно опасна для разумных — достаточно обрубить ветки. Вот только сперва надо пробиться через извилистые ветки Уфимилийского плюща, а он ошибок не прощает.

— Я… Позвольте спросить? — аккуратно, несколько робко спросил один из солдат, ехавший со мной в повозке. Парень лет шестнадцати, с десяти лет обучавшийся в казарме, а полгода назад поступивший на службу. — У вашей расы, на острове, обряды проводите. Поэтому вы так много добыли?

— Какие обряды? — недоумённо спросил я, надеясь, что сейчас услышу что-то новое.

— Не слушайте его, — заговорил второй солдат, старый, лет под сорок, сидевший сейчас за поводьями. — Вбил себе в голову чушню, и теперь-то думает всякое.

— А как можно объяснить…

— Тебе вообще объяснять не надо, — рявкнул лейтенант. — Мы все обязаны графу клятвами души о происходящем. Разница тебе от объяснений?

— Хоть понятней станет, — стушевался молодой солдат.

— О чём речь вообще идёт? — спросил я, переведя взгляд с молодого солдата на старого. Тот будто бы почувствовал мой взгляд и прокашлялся.

— Да о голосе богов. Боги у нас-то и разные, но голос-то мы их одинаково слышим.

— Я слышал, что у вас, на острове, ритуал проводят, — с невысказанной просьбой заговорил молодой солдат. — Вас приводят в склеп, что-то с вами делают, а вы должны возвысить свою «Разумность» сразу на сто величий, чтобы сразу двадцать «разумений» смогли использовать. Это правда, что в таких ритуалах вашу душу… ну, драконы держат, и умереть не дают?

— Где ты эту херню услышал? — брезгливо выпалил я, на что молодой поник, а старый солдат рассмеялся. — Правильно же сказано, что боги разные, но голосом с нами одинаково говорят. Кто тебе это сказал?

— Торговцы с каравана, они год назад проезжали, — с самой честной интонацией проговорил парень. — Им это контрабандисты с Южного Мыса рассказали.

— Ты сначала докажи, что они-то существуют, — сквозь смех выпалил старый солдат.

— Кто это вообще такие? — спросил я, опять не понимая смысла услышанного.

— Во, даже ксат о них не слышал, — старый солдат махнул рукой в сторону молодого. — Как вообще можно поверить-то в россказни, что ксаты-то что-то тайком перевозят между материками?

— Хватит. Этот разговор неприемлем, — отрезал лейтенант. Оба солдата понимающе замолчали.

Я бы мог долго думать о каких-то ксатах-контрабандистах, но россказни ничего не стоят. Вместо этого я открыл лог-файл и закинул сорок очков характеристик в «Интеллект». Больше не буду, и подожду несколько недель. Период покоя необходим, чтобы не подвергать себя опасности. Давно ещё, в своей истинной форме я одномоментно вложил в «Выносливость» больше пятидесяти очков — но ничего не случилось. И до сегодняшнего дня я думал, что в этом аспекте работа «системы» из прошлого и нового мира разнится.

В прошлом мире было определение «прогрессирующий грейдоматонический криз». Одномоментно вложенные пятьдесят и более очков в любую «характеристику» вызывали судороги, эпилепсию, потерю сознания, внутренние кровотечения и прочее. Если вкладывать в «Силу», «Выносливость» и «Ловкость», то шанс пережить криз примерно равен десяти процентам. «Интеллект», «Воля» и «Разум» — с вероятностью в девяноста девять процентов превратят человека в овощ с выгоревшими мозгами. В этом мире вместо «Разума» есть «Магия», но, думаю, что и в этом случае смерть предопределена.

В эксперименте нет нужды, и это очень хорошо. Страшно представить, решись я следовать плану и в академии закинул бы в «Интеллект» пятьдесят очков, а то и все сто. Но вот что странно: россказни солдата о каком-то ритуале ксатов уж очень совпадают с «грейдоматоническим кризом».

После полудня мы подъехали к последнему из поселений, раскинувшихся вокруг Трайска. Солдаты недобро косились на опустевшие дворы, обступившие деревянный колодец. Пять групп домов и всяких пристроек, на улице у одного из плетёных заборов стояла пустая телега, на стене одного из домов висел лошадиный хомут, во дворе другого виднелась собачья конура, и у всех небольшие корыта для кормёжки птицы. Но звуков нет, кроме скрипа распахнутых дверей.