Следующие полчаса прошли очень неторопливо. В передней стене каждого жилища вход был прикрыт плотным куском где ткани, а где кожи. Аккуратно подходя к каждому жилищу, я каждый раз оставлял посох около входа, аккуратно заходил внутрь. И одновременными ударами костяного кинжала и подаренного Налдасом ножа убивал спящих гноллов. Точные удары в головы не оставляли и шанса, но вспоротое горло действовало наверняка.

В одном из шалашей, где два гнолла спали в обнимку, у одного монстра в районе живота было ещё одно небольшое, но яркое облачко. Я опустил руку к животу гнолла. Очень скоро рука скользнула в подобие сумки кенгуру, и сжала горло крохотной собачке, голой и беззащитной, размером с полторы ладони. Я решил не тратить на неё усилий, и с хрустом переломал шею. Трупик брезгливо положил на труп отца, из чьей сумки я его и вытащил.

Россказни работника гильдии оказались правдивы. У гноллов — чистейший матриархат. Самки рожают детёнышей, но в сумках их вскармливают самцы. Они же и следят за порядком в лагере и прочими домашними делами занимаются, когда как тяжёлые работы и война на самках.

В одной из землянок я чуток задержался. Я не размышлял над внешним обликом шамана, чья шерсть густо заплетена в косички с бусинами и черепками крыс и птиц в них. И не размышлял над его выгрызенными гениталиями, ибо все шаманы выбираются из самцов.

Во всю длину стены полуземлянки линией вбито пять толстых палок. На дальней висел маленький черепок размером чуть больше кулака: тонкие кости не успели срастись вместе, гнолл их продырявил и связал верёвкой. Потом висел череп чуть побольше, потом ещё побольше. Последним, практически у стены со входом, висел череп с зажаренными кусками мяса и чёрными отметинами гари и копоти.

Осталось два крайних жилища, недалеко от загона и спящих медведей: один шалаш и одна полуземлянка. Я решил начать с шалаша. Стоило подойти к пологу из ткани, как в землянке крякнул один из гноллов. Звёздочка пошевелилась, и встала. Сбоку около загона проснулся медведь. Мы переглянулись.

Меховая тварь зарычала на весь лагерь. Я выудил свиток, «Ледяное копьё» залетело точно в раскрытую пасть. Второй мишка проснулся и зарычал, но тут же прицепился к земле белёсыми нитями «Паутины».

За моей спиной в шалаше яркий овал приблизился к пологу. Я перехватил посох, приложил древко к плечу и направил остриё за спину. Овал ближе, ещё. Верхняя часть у полога. Острое основание посоха с треском порвало ткань, и с хрустом пробило череп гнолла.

Из землянки выскочили два гнолла, с копьём и коротким деревянным посохом, извилистым как ветка больного дерева, украшенная ленточками и черепками. Копейщик пролаял громко и кинулся на меня, а шаман начал что-то гавкать.

«Рывок» в сторону, и в копейщика полетел ржавый шарик. Гнолла притянуло ко мне. «Удар» под дых напряг того желудок, но следующий «Удар» в висок спас меня от зловонного фонтана. Гнолла вырвало уже на лету, падая на землю. Чтобы осн посоха пробил монстру череп.

Внимание, заклинание «Ступор» не возымело воздействия

Оповестила «система», когда вокруг моей головы и вдоль спины образовался неявный серовато-коричневый туман. И сразу рассеявшийся. Мы пересеклись с монстром взглядом.

— Скверная ситуация, согласен, — я запустил «Ледяным копьём» в шамана. Магия пробила живот, гнолл упал и глухо заскулил, придерживая лапами дырку в брюхе. Чтобы умереть от удара в голову.

Остались две ярких звёздочки в шалаше, прижимавшиеся к дальней стене, и медведь. У того я оказался за несколько секунд до окончания действия «Паутины». Всё ещё привязанный к земле белыми нитями, медведь зарычал на меня, обдав запахом гнилого мяса и таких же зубов. Я ответил молчаливым ударом осна посоха в глаз, и пробитым черепом.

В шалаше, у дальней стены гнолл прикрывал своим телом детёныша, ростом мне по пояс. Они оба скулили и тявкали. Я покрепче сжал посох и только приблизился, как большой гнолл развернулся и попытался накинуться на меня, позволяя мелкому монстру проскользнуть мимо.

«Магическая стрела» в ногу сбила большого гнолла, тот запнулся и не успел воспользоваться «Рывком», а размашистый «Удар» кулаком откинул в сторону. «Магическое копьё» синим сгустком ударилось в спину мелкого, тот дёрнулся и обмяк, с хрустом ударившись собачим носом об порог шалаша. Большой гнолл завыл, видя смерть мелкого, но вскоре присоединился к нему с пробитой головой.

Живых гноллов или медведей в лагере не осталось. Я с удовольствием сбросил с себя засаленные, дурно пахнущие юбки. Тишина, на небе звёзды скрыты под облаками. А остроухие в загоне, разбуженные рыком медведей, всматриваются в мой силуэт, едва освещаемый редкими всполохами прогоревших углей.

— С какой стороны вход? — спросил я у пленников, на что мне показали на угол загона. — Солдаты графа ждут недалеко от леса.

— Хвала тебе, Нурсагтон. Хвала тебе, Сугхуртон. Славься граф, спасибо ему, — запричитали невпопад остроухие. Я благодарностей не дождался, хотя лица моего ратоны не видели, как и морщин на нём, и роговых отростков на голове.