– Пусти! Я от Жанны!

Он напрягся и взволнованно спросил:

– Что случилось с Жанной? Где она?

– В морге, – выпалил я.

Мужик как-то резко сник, опустил плечи и вошёл в жарко натопленную сторожку. Он не пригласил меня войти, но я все равно прошёл следом за ним. Очки сразу же запотели, пришлось снять их.

– Ты сам кто такой? – прохрипел он, когда я прислонил застывшие руки к теплой печи.

– Я ее парень. Ты не помнишь что ли – мы недели две назад диван тебе вместе с ней привозили.

– Я на тебя и не смотрел, больно ты мне нужен! – тихо ответил он и опустился на стул.

Его ответ разозлил меня еще больше. Живет, как бомж, а строит из себя… Я глубоко вздохнул, чтобы успокоиться.

– Давай хоть познакомимся, что ли? Я Антон. А ты, кажется, Василий?

Он презрительно взглянул на меня и мрачно произнес:

– Василиск!

– Василиск? Ну и имечко у тебя! Ты что сам его придумал? – усмехнулся я.

Он помолчал несколько секунд, а потом резко вскочил со стула и ударил меня кулаком в челюсть.

– Смейся над собой, а не над другими! – рявкнул он мне в лицо.

– Да ты в конец чокнутый! – воскликнул я, – Зря я только пришел сюда!

Я развернулся и уже хотел выйти из сторожки, но Василиск схватил меня за грудки, резким движением приподнял над полом и закружил по маленькой комнатушке.

– Отпусти меня, псих! – закричал я, чувствуя, как к горлу подкатывает тошнота.

Он резко отпустил меня, и я, не удержав равновения, с грохотом повалился на пол. Куртка зацепилась обо что-то острое, и ткань с треском порвалась.

– Говори, откуда знаешь, что Жанна мертва? Кто тебе сообщил, что она в морге? – закричал мужик, склонившись надо мной.

– Никто. Я работаю там. Её привезли в мою смену, нашли мертвой на улице. Вот только… С ее телом все очень странно.

– То есть… Ты видел её? Ты сам лично убедился в том, что она мертва?

Я заметил, что у Василиска подрагивают руки.

– Да. То есть нет. То есть вначале да, а теперь… Теперь мне кажется я схожу с ума, потому что…

Голос мой прозвучал хрипло и неуверенно, в горле пересохло от выпитой накануне водки. Я с трудом подбирал слова, мялся и смотрел в потолок, как пятиклассник, вызванный к доске строгим учителем.

– Да говори уже, иначе я тебе сейчас врежу так, что мало не покажется!

Василиск толкнул стул, он с грохотом упал на пол, я вздрогнул и заговорил – быстро, сбивчиво.

– Она как будто не умерла. Мне кажется, что она с самого начала, как попала в морг, подаёт мне какие-то знаки. Её тело не костенеет, не разлагается, оно постоянно бьётся в судорогах. Жанна мертва по всем признакам, но ее тело… Оно не похоже на труп. И потом эта сестра, похожая на нее, как две капли воды. С этой своей жуткой историей про вампиров. А сегодня вообще произошло такое, о чем мне, санитару морга, и говорить-то сложно. На соседней каталке лежал труп, который я сам лично готовил к похоронам. Так вот, этот труп вдруг встал и сказал, что мне нужно идти к тебе за помощью.

От волнения и от жара печи мои щеки зажгло огнем. Я прошелся по сторожке туда и обратно.

– Мужик, или как там тебя… Василиск… Только не сочти меня сумасшедшим…

Он не дал договорить. Надев меховой тулуп и шапку-ушанку, он резким движением распахнул двери сторожки.

– Пошли, – тихо сказал он, обернувшись ко мне.

Лицо его было бледным и суровым. Я замешкался на пороге.

– Слушай, ты, может, сначала объяснишь мне, что вообще происходит?

– Потом! Все потом! А теперь пошли быстрее! – воскликнул он и потянул меня за рукав куртки.

– Куда? – опешил я.

– В морг!

***

Петрович спал на диване. Из его открытого рта вырывался жуткий, свистящий звук, больше похожий на предсмертные хрипы, чем на храп. Я разбудил его и, поблагодарив, отправил домой. Видно после стольких день пьянства голова у старика была совсем чугунная, потому что он не обратил внимания на Василиска, стоящего у стены, будто его здесь и не было.

– До завтра, Антоша. Завтра надо как-то уже добраться до этой бабенки в холодильнике. А то пока я спал, мне все мерещилось, что она там стучится.

Петрович засмеялся, и в глазах его блеснули слезы.

– Не обращай внимания. Это уже все, конец, это уже наступающая “белочка”, – он утерся кулаком и взглянул мне в лицо, – Хочешь совет, Антошка?

Я автоматически кивнул. Мне вдруг стало жаль этого одинокого старика.

– Не пей. Даже не смотри в сторону водки.

Губы у Петровича сжались в одну тонкую полоску. Он взял мою руку и потряс ее.

– Все мы, алкоголики, приходим к водке разными путями. Но заканчиваем все одинаково. Одинаково плохо. Так что не пей, Антоша.