Я соображал очень медленно. Мысли ползли в голове улитками. Но лицо женщины я вспомнил. Это была вдова мужика, лежащего в холодильнике рядом с Жанной.

– Жанна! – застонал я, вспомнив, что заснул вчера в самый неподходящий момент. Василиск только-только начал рассказывать мне что-то важное о нем самом и, наверняка, о Жанне.

Я огляделся – кроме меня и вдовы в ординаторской больше никого не было. Куда же подевался сам Василиск?

– Не Жанна я. Анна. Анна Иванова, а покойника, мужа-то моего, Степаном звали. Ну, очухался ли ты? Я, смотри, жаловаться на тебя буду!

– Простите меня, Анна Ивановна, – ответил я взволнованной женщине, – сейчас мигом все сделаю. Готов ваш муж. Все, как положено.

Я, наконец, встал с дивана, выбежал из ординаторской, быстро прикатил гроб на каталке к холодильнику, но, открыв дверь, разинул рот от изумления. Покойник-мужчина лежал на своем месте. Но соседняя каталка была пуста. Тела Жанны в холодильнике не было. Я даже вспотел от волнения. Добежав до секционной, я заглянул туда, но и там было пусто.

– Так, спокойно, – судорожно втянув воздух, прошептал я, – Я уснул, когда здесь был Василиск. Позже должна была прийти Ева. Получается, кто-то из них забрал труп из холодильника и вынес его из морга прямо у меня под носом? Да ну, бред. Хотя… Все в последнее время – сплошной бред, иначе не скажешь.

Я стукнул себя по лбу. Во сне я ничего не слышал, ни единого звука.

– Вот я дурак! Как можно было так крепко спать?

Я изо всех сил стукнул кулаками по пустой каталке. Что мне теперь делать? Где искать Жанну?

– Долго ли нам, еще ждать? – послышался нетерпеливый голос вдовы из глубин тёмного коридора.

– Иду, – крикнул я, и мой голос трехкратным эхом пронёсся по коридору.

Закатив гроб в холодильник, я привычным резким движением перетянул в него покойника, поправил голову, руки, ловко заправил под спину торчащие концы пиджака и брюк, ещё раз припудрил лицо, покрытое формалином и тональным кремом, причесал волосы и покатил гроб на выдачу.

Женщина, нетерпеливо переминающаяся с ноги на ногу, увидев мужа, заохала, застонала, прикрывая искривившийся рот рукой.

– Спасибо тебе, мил человек. Я его таким нарядным да напомаженным в жизни-то и не видала. Привел в порядок, любо-дорого посмотреть! Даже не сразу признала моего родненького Степушку, муженька дорогого. Ох, горе-горе. На кого ты меня оставил? На кого покинул?

Я равнодушно смотрел на горюющую женщину, а потом подошел к окну. Голова все еще плохо соображала после стольких часов сна. За окном было еще темно и сумрачно, шел снег, медленно кружась и плавно опускаясь на землю. Все мое внимание внезапно привлекли незнакомые, крепкие и высокие мужчины. Их было около десяти, они подошли к моргу и остановились у двери.

– Анна Ивановна, мужчины эти – все с тобой? – удивленно спросил я.

Она обернулась и красными от слез глазами глянула в окно.

– Да упаси Господь! Нет! На такую армию поминок не наготовишься! Со мной только трое друзей моего Степушки да парни, что гроб понесут.

Я снова посмотрел в окно, при виде крепких мужланов мне стало неспокойно, в душу закрались тревожные мысли.

– Анна Ивановна, прими мои соболезнования! – торопливо сказал я и скрылся в ординаторской.

Думать было некогда, поэтому я решил действовать так, как подсказывало чутье. Оно меня редко обманывало. Я накинул куртку, сунул в карман шапку и, пока двое подвыпивших парней, выносили гроб с покойником из морга на улицу, я выбежал через заднюю дверь и побежал по сугробам к дороге. Мне улыбнулась удача – я почти сразу поймал попутку и уже через двадцать минут стоял у подъезда двухэтажки, в которой жила Жанна.

Взбежав по лестнице, я навалился на обшарпанную стену, чтобы перевести дух и тут же заметил, что дверь в квартиру не заперта. Я вошёл внутрь и замер на пороге. Все здесь было перевернуто вверх дном – на полу валялась мебель, одежда, посуда, комнатные цветы в расколотых горшках. Я прошёлся по квартире до окна, с которого была сдернута тюль, и снова осмотрелся. Под ногами хрустели осколки посуды, а мне казалась, что это хрустит и ломается моя надежда на семейное счастье. На душе было противно и тяжело. Я не понимал, что происходит, кто навел в квартире Жанны такой беспорядок, что эти вандалы хотели найти здесь, среди ее личных вещей? Я наклонился и поднял с пола фото Жанны. До разгрома оно стояло в рамке на полке. Это был ее портрет, снятый на темном фоне, отчего медный блеск ее волос был особенно ярок.

Я покинул старую двухэтажку в растрепанных чувствах и теперь не знал, куда идти. Я понятия не имел, где может находиться тело Жанны, кто его увез из морга. А еще я не знал, почему приехал именно сюда. Кого я надеялся тут найти? Саму Жанну? Увы, это так. Видимо, я становился чудаком на всю голову – начинал верить в то, что в жизни может случиться чудо. Всю дорогу меня преследовало навязчивое видение о том, что я постучусь в ее дверь, и она откроет мне – живая и невредимая.

Хотелось дать волю чувствам: закричать или разрыдаться. Но, работая в морге, я привык глушить свои эмоции. Вот и теперь я сжал зубы, затянул шарф и сосчитал про себя до десяти. Некогда было впадать в истерики, нужно было отыскать тело Жанны и вернуть его в морг как можно скорее. Я вызвал такси через приложение, и оно подъехало почти моментально.

– А вам зачем до свалки? – бесцеремонно спросил таксист, совсем ещё молодой парень.

– У меня там друг сторожем работает, – ответил я после некоторой заминки, – поздравлю его с новым годом.

– Да? Странно. Не знал, что на свалках есть сторожи, – ответил он, подозрительно посмотрев на меня в зеркало заднего вида.

Я отвернулся у окну. Я ведь тоже до недавнего времени не знал об этом.

***

Когда таксист высадил меня и уехал, предварительно взяв с меня оплату по двойному тарифу, я вдохнул уже знакомый, тяжёлый запах свалки и поднялся на крыльцо сторожки. Постучавшись, я отвернулся и стал смотреть на горы мусора, растущие каждый день. Они выглядели величественно и, вместе с тем, печально.