— Можно подумать, мастер Летт, вы сами белая кость.

Эту фразу я решил оставить без ответа.

— А про руку, — неожиданно пискнула Кэт. — Это правда? Могли бы сломать?

Эдвин недобро на неё покосился, но ничего не сказал. Я же в ответ усмехнулся.

— Когда проводишь десятки лет в сугубо мужской компании поневоле научишься.

— Вы говорили, что боец из вас аховый, — хмуро напомнил маг.

— И не отказываюсь от своих слов. Меч я держу едва ли лучше, чем тот десятник.

За разговорами мы незаметно подъехали к развилке, которую полчаса назад оставили за спиной. На пересечении дорог сиротливо притулился всё тот же путевой знак, но уже куда как солиднее, чем тот, что стоял на въезде в деревню. Угловатые, похожие на стрелы указатели, очевидно, только недавно сменились, заменив собой предшественников, поистрепавшихся от времени. Судя по всему, обновлялись за счёт казны, не иначе. У лирранских властей был пунктик насчёт дорог. Надпись на стрелке, направленной на север, гласила: «Старый тракт».

— Ну, и? — спросил маг, остановившись прямо под вывеской. — Какие наши действия?

Я пожал плечами. Поводья я чуть отпустил, позволив лошади податься к обочине и пощипать жухлую, едва присыпанную снегом траву.

— По-моему, очевидно. Двигаемся на север. Потеряем три дня, но выбора у нас особо нет.

— Можем вернуться в Першунг. И обождать там, пока всё не успокоится.

Я на секунду задумался.

— Не-а. Не катит. Тьма его знает, сколько они собираются эту партизанщину по лесам отлавливать. Может день, а может месяц. Больше потеряем. К тому же, сидеть среди орущих торговцев непонятно сколько времени я не хочу. Не люблю торговые городки.

— А что вы вообще любите, мастер Летт?

— Вино красное и девок рыжих, — оскалившись, ответил я. — Тем более, что мы не знаем, что там за «аристократишки». Может просто шайка под командованием какого-нибудь опустившегося барона. А может — натуральные боевой отряд с задачей захватить Першунг. Лично мне не сильно улыбается оказаться в гуще боевых действий, если от отчаяния они решатся пойти на прорыв.

При моих словах Кэт испуганно вжала голову в плечи и глазами остригла лесную опушку, словно ожидая, что оттуда немедленно полезут недобитые роялисты. Понятное дело, что никого там не оказался. Лишь барсук испуганно выглянул из придорожных кустов и, виляя лиловым задом, шустро перебежал на другую сторону дороги.

Эдвин тяжело вздохнул.

— Значит, хотите ехать через север. И даже легенда о растерзанной плакальщице вас не смущает? Ваш профиль, между прочим.

— В деревне Бычий Корень есть поверье, что каждое лето их любимое болото пользуют суккубы, — проникновенно начал я. — Для утех развратных они созывают на шабаш всех ведьм, колдунов и прочую нечисть. Гуляния длятся до самого утра, от чего на болотах всю ночь пылают адские зелёные огни.

Я взял паузу, чтобы слушателей пробрало. Кэт действительно взглянула на меня с испугом, а маг лишь недоверчиво нахмурился.

— Чтобы избавить дом родной от напастей, селяне в ночь перед шабашем дают суккубам откуп. На болота посылают самую ядрёную девку. Всем селом выбирают, в основном мужчины, предварительно удостоверившись, что она действительно самая ядрёная, и в процессе отнимают то, что женщине даётся от рождения. Суккубы, терзая несчастную, оставляют деревню в покое. До следующего года.

Я ухмыльнулся и хитро скосил глаза на ученицу мага.

— Ты как, Кэт? Готова спасти несчастную деревню?

Та мгновенно стала пунцовой.

— Не стоит недооценивать народные поверья, мастер Летт, — хмуро бросил Эдвин.

— Уж не мне ли об этом знать. Но иногда легенды — это просто легенды. Притом идиотские и вредные. Сочинённые лишь от дремучести или чтобы молодняк на болото не бегал.

С этими словами я дёрнул коня и развернул его в сторону северной дороги. Моим спутникам ничего не оставалось, кроме как последовать за мной.

Почти до самого вечера мы двигались молча, растянувшись в цепь. Лишний раз перекрикиваться через плечо никто не хотел, а дорога выстроиться в линию не позволяла. Старым трактом уже давно никто не пользовался. Кустарник по обочинам, сперва робко, а зачем уже и громогласно вступил в свои права, вытянув на грунт длинные щупальца лоз, коряг и корней. Сам лес тоже не оставался в стороне, и иногда нам приходилось объезжать молодые деревца, растущие посреди тракта. То и дело на дорогу, обалдев от отсутствия шумных людей, выбегал заяц или белка, а один раз даже вальяжно выползла рысь, смерив нас презрительным взглядом. Лошади было испугались и начали надсадно хрипеть, ворочая ушами из стороны в сторону, но хищник лишь лениво облизал лапу и решил не связываться с идиотами, поехавшими в обход. Рыжуха скрылась в чаще, а я в который уже раз за всё время путешествия пожалел о том, что не догадался прикупить в Остолье арбалет. Как минимум шкуру можно было неплохо продать на ближайшем рынке.

Северное зимнее солнце лениво пробивало своими лучами серую пелену облаков. Оно было похоже на шаловливого ребёнка, умыкнувшего у отца-охотника нож и самозабвенно тыкающего им в лист фанеры, дырявя его насквозь. Хоть Жертвенность уже и миновала, а сам день должен был начать расти, воздух потихоньку всё равно начинал наливаться густой оранжевой краской, и я понимал, что до ночлега нам оставалось ещё от силы пару часов. Проводить ещё одну ночь в чистом поле не хотелось, но выбора у нас особо не было. Эдвин говорил, что лет пять назад вокруг старого тракта ещё стояли какие-то нищие посёлки, но с тех пор всё сильно поменялось. Те отдельные срубы, что нам встречались по пути, были заброшены давно и прочно, только ветер гудел в опустевших домах и хлопал ставнями.