Я мог видеть слабое отражение земных жизней каждого, и знал, что каждый и все они, мужчины и женщины одинаково были виновны, не только своими бесстыдными жизнями, но также и убийствами по одному или другому поводу. С левой стороны от меня была герцогиня из XVI века, и я созерцал, что она во время своей жизни отравила не менее шести человек из ревности и алчности. Рядом с ней находился человек, который принадлежал той же самой эпохе, и который с помощью наёмных убийц лишил жизни несколько лиц, неприятных ему, и кроме того, самым предательским способе, во время ссоры убил собственной рукой ещё другого.

Другая женщина убила своего незаконнорожденного ребенка, так как он мешал ей в достижении богатства и положения. Она ещё не очень долго находилась в этих местах и чувствовала больше раскаяния и угрызений совести, чем остальные, поэтому, я решил, если будет возможно, подобраться ближе к ней и поговорить.

Мой приход приветствовали громким смехом и диким одобрением, в то время как полдюжины жаждущих рук захватили меня и тянули к столу, после чего были крики: «Давайте выпьем за проклятие нашего нового брата! Давайте окрестим его глотком этого прекрасного охлаждённого вина?» И прежде, чем я понял их намерения, они все подняли свои бокалы в воздух с воплями, криками и ужасным смехом, пока один, схватил полный бокал огненной жидкости, попытался метнуть её в меня. У меня хватило присутствия духа, чтобы слегка отклониться в сторону, так, чтобы жидкость была почти вся пролита на пол, и только небольшое количество попало на мою одежду, которую это опалило и сожгло, как серная кислота, в то время как само вино превратилось в синеватое пламя — такое как, каждый видит у подожжённого виски — и наконец, исчезло со вспышкой, как черный порох. Затем они поместили передо мною поднос, полный различных блюд, которые на первый взгляд напоминали земные деликатесы, но при более близкой проверке я увидел, что они были полны ужасными и отвратительными личинками насекомых. Когда я отвернулся с отвращением от них, одна женщина — ведьма (поскольку она была настолько старой, уродливой и ужасной на вид, нежели вы можете себе представить), чьи затуманенные глаза и дьявольское выражение заставили меня отскочить от неё, схватила меня за шею и попыталась, со многими гримасами, которые она представляла за кокетливые улыбки (она была, о вы представить себе не можете, большой красавицей на Земле), побудить меня присоединиться к ней и её компании в небольшой игре в карты. Она сказала: «Ставки, на которые мы будем играть, заключаются в потере свободы проигравшего. Мы придумали этот приятный способ нашего времяпрепровождения здесь, так как это возрождает у нас воспоминания о развлечениях в прошлом; и потому что здесь нет никаких денег, которые может выиграть, или использовать, если ты победил, так как все достижения тут же превращались в грязь в наших руках. Поэтому, мы приняли этот способ оплаты наших долгов, и мы соглашаемся быть рабом любого, кто одерживает верх над нами в наших азартных играх и развлечениях, пока мы не сможем взять реванш над ним, побеждая и делая его в свою очередь нашим рабом. Насколько прелестным кажется это развлечение, ты сам можешь в этом убедиться, вступая в нашу небольшую компанию. Эти все остальные здесь», — она это сказала со странной смесью надменного высокомерия и враждебности в её голосе, «являются всего лишь сбродом, отбросами улицы, и ты хорошо поступишь, если отвернёшься от них и их развлечений. Я же — королевская герцогиня, а эти мои друзья — все также благородного происхождения — и мы приняли бы тебя с удовольствием в наш круг, так как я ощущаю, что ты тоже принадлежишь к элите».

С видом царицы она сделала знак мне, чтобы я уселся возле неё, и если бы она была менее безобразной хоть на несколько степеней, я, возможно, искусился сделать это, даже только из своего любопытства, чтобы увидеть, на что будет походить её игра. Но отвращение было слишком сильным внутри меня, и я освободился от неё, сказав правдиво, что карты никогда не привлекали меня, как развлечение. Моё стремление было приблизиться к женщине, с которой я хотел поговорить, и очень скоро случай предоставил мне такую возможность.

Как только я оказался возле неё, я обратился к ней низким голосом и спросил, огорчена ли она из-за убийства своего ребёнка, и не желала бы она покинуть то место, даже притом, что это была бы длинная, печальная и полна страданий дорога, которая унесёт её от этого места? Как её лицо посветлело, когда я это говорил! Как пылко она проговорила, заикаясь: «Что ты имеешь в виду?» «Будь уверенной», — сказал я, «всё будет хорошо с тобой, если ты будешь наблюдать и затем последуешь за мной, то я, несомненно, найду некий способ для нас обоих, как оставить это ужасное место». Она сжала мою руку в знак согласия, поскольку она не решилась говорить, так как другие духи снова столпились вокруг нас в известном смысле, и это столпотворение быстро становился всё более угрожающим, хотя они ещё поддерживали облик дружелюбия.

Герцогиня и её компания возвратились к своим картам с ужасной алчностью; они ссорились по поводу них и обвиняли друг друга в обмане, который я не сомневаюсь, имел место, и казалось, как если бы собиралась начаться борьба в том углу комнаты, изменяя монотонность её существования. Я заметил также, что другие духи собирались в группы возле дверей, очевидно, с намерением не позволить мне выскользнуть в случае, если я пожелаю сделать это, и я увидел своего недруга со ссохшейся рукой, шепчущегося с некоторыми другими весьма низко деградированными типами, теми, которые, возможно, были рабами в своих прошлых жизнях. Полдюжины мужчин и женщин подошли ко мне и заставили участвовать в танце, которому они потворствовали, и который походил на часть тех мерзостей, о которых мы читаем в описаниях шабаша ведьм былых времен, и которое я не буду пытаться далее описывать. Могло ли это быть, непосредственно, думал я, когда смотрел на них, была ли истина в этих старых рассказах, в конце концов? И объяснение может состоять в том, что эти несчастные существа, которых считали ведьмами, действительно позволяли себе впадать во власть злых духов, что их души были на время опущены в одну из этих сфер, и принимали участие в некоторых из этих ужасных оргий? Я не знаю, но кажется правдивым удивительное сходство между этими вещами, которые я был ныне свидетелем и что было связано с так называемыми процессами с ведьмами, большинство из них бедные глупые смертные, более достойные сожаления чем осуждения.

Когда эти существа, телодвижения которых было настолько безобразными, чтобы назвать их танцем, приближались к нам, я заметил, что они пытаются взять нас в кольцо и окружить, и определённый инстинкт подсказывал мне, чтобы я не позволял им это сделать. Я отступил поближе к стенке, держа руку женщины в своей руке, и шептал ей не оставлять меня в любом случае. Теперь вся толпа духов собралась в том конце комнаты, где я находился, тупая жестокость их лиц, и дикий блеск их глаз находились в ужасном контрасте по отношению к их притворной беззаботной весёлости. Всё ближе и ближе они приближались к нам — движущаяся масса, олицетворяющего зла.

На этот раз их ссоры и ревность слились в общем желании причинить мне вред, заполучить меня, растоптать меня и разорвать меня на куски. Как раскаты грома при приближающейся грозе, звучали жуткие слова ненависти и угроз, в то время как те, танцующие злые духи находились в своих диких кривляньях перед нами. Внезапно поднялся большой крик — вопль — переросший в яростный вой среди них. «Шпион! Предатель! Враг находится среди нас! Это — один из проклятых братьев, прибывший сюда сверху, чтобы шпионить за нами и похитить наши жертвы. Долой его! Забьём его! Раздавим его до смерти! Разорвем его на куски! Сбросим его вниз, в подвал! Прочь его! Прочь! Прочь!»

Подобно горной лавине, мчащейся вниз, они бросились на нас — эти неистовые дьяволы — и ни одной мысли, что мы должны были делать, я мог только сожалеть, что я вообще вступил в это место. Я считал себя уже потерянным, когда вдруг! В тот момент, когда ближайший из них, фактически, припёр нас к стенке, стенка позади нас открылась и Верного Друга и другого дух выхватили нас через неё, и затем стенка снова закрылась так внезапно, что ревущая толпа просто не осознала, как мы исчезли.

___________________