Я всегда бегал от любых семейных отношений, а сейчас почему-то очень важно для меня мнение супруги реципиента.

Да мне в голову не могла прийти мысль связать себя узами брака с одной женщиной, да ещё на всю жизнь! А теперь вот – женат! И чувствую себя полностью удовлетворённым этим…

Меня не мучает память о моих наложницах и о той сибаритской жизни, что проводил между своей научной и исследовательской деятельностью.

Теперь же, смотря на окружающих меня людей, я начинал оценивать и взвешивать их поступки через призму памяти и желаний своего предшественника, тем самым как бы полностью уподобляясь своему предшественнику.

«М-да, кажется, личности начинают соединяться, и какая будет доминировать, неизвестно» - подумав, поглядел на спокойное и чуть мечтательное личико Эллы.

«Первое, к чему я должен приступить, конечно, помимо исцеления своего тела, это постараться перенести на бумагу все свои прошлые труды. Дело, безусловно, колоссальное. И хотя многому здесь не найдётся применения, но даже такие знания ценны. Да и основные события прошлой жизни тоже стоит записать, как некие мемуары» . – размышляя таким образом, не заметил, как дошли с Эллой почти до самой Арбатской площади.

А на площади было неспокойно, раздавался женский плач, где-то кричал ребёнок, кто-то орал матом.

Я остановился и жестом подозвал охрану, и обратившись к «шрамированному», произнёс.

– А ну-ка, голубчик, сбегай и уточни, что происходит, а мы здесь постоим. Только поживее, пожалуйста, Елизавета Фёдоровна уже озябла. Понял? – посмотрел я на него строго.

– Не извольте сумлеваться, ВашИмператскоеВысочество! – единым словом, негромко выдохнул он, прибавляя к словам терпкий запах табака, резко развернулся на месте и нырнул в переплетение людей, лошадей и телег.

– Die Art, wie er dich mit Augen voller Hingabe ansah. (Как он смотрел на тебя, глазами, полными преданности!) – восхищённо проворковала моя супруга.

Решил не реагировать на её шпильку, думал, что, наверное, надо приблизить к себе этого усатого прощалыгу.

Взмахнул рукой, давая знать второму охраннику, чтобы подошел поближе.

Мне всё больше и больше не нравилась обстановка, творящаяся вокруг. Элли, скорее всего, почувствовала моё настроение и, заглянув мне в глаза, спросила:

– Тебя что-то беспокоит, Серёжа?

В этот момент солнце осветило её чуть выбившиеся локоны, и лик моей супруги приобрёл ангельские черты.

– Когда ты со мною, у меня всё хорошо! – сказав это, взял её руки и поднёс к своим губам, согревая их дыханием.

– Die Leute sehen uns an. (Люди смотрят на нас), – проговорила она чуть с хрипотцой.

– Пусть завидуют мне! – произнёс с улыбкой ей в ответ.

– Ты изменился, Серёжа... – сказала серьёзно она, всё так же вглядываясь своими голубыми глазами, кажется, мне в самую душу.

– ВашеИмператорскоеВысочество, - выдохнул знакомый прокуренный голос рядом с нами, - Там жидов конвоировали, а другие жиды мешают этому делу.

И тут у меня в памяти всплыла информация, относящаяся к этому делу.

«Вот это проблемы мне братец подкинул, удружил так удружил!» - от гнева на свалившуюся ситуацию я заскрипел зубами.

– Кто там старший? Бегом его ко мне, и этих, что остались с повозкой, сюда же зови, пригодятся!

Казачки моего охранения засуетились.

Нашелся городовой, нашлись дворники, которые вмиг разобрались с затором из телег на бульваре.

А я стоял и думал, что мне с этой проблемой делать.

Дело в том, что мой царственный брат решил выгнать из городов одну из самых деятельных национальностей этого мира, а так как они ещё и достаточно сплочённые, то проблемы назревают катастрофические. И основные проблемы я вижу в том, что в их руках сосредоточены большие финансовые потоки. А как известно, финансы правят миром, эта истина применима ко всем реальностям разумных.

И теперь сталкиваются две силы финансовая и политическая, и какая из них одолеет какую абсолютно неизвестно.

В мои размышления ворвался хриплый баритон.

– Околоточный надзиратель Васильков!

И повернувшись в сторону крикуна, я узрел представителя полицейского управления.

Он был здоров, морщинист и бодр. Облаченный в шинель мышиного цвета, полицейскую фуражку на голове и с саблей-селёдкой на боку, вызывал впечатление бравого, но слегка туповатого служаки. Только глаза подкачали – слишком умные.

– Вы узнали Нас, сударь? – спросил я у этого здоровяка. Мне очень не хотелось, чтоб вокруг началась лишняя суета.