Живогор отвёл угрюмый взгляд и кивнул.

— Мы начнём с дальнего дома, — колдун протянул руку к хижине, чей угол выглядывал у самой кромки чащобы. — Встретимся посередине… Коль живы будем.

Клепсандару ирония Нотонира редко приходилась по душе: сам-то знаток ворожбы требовал от Своры серьёзности в деле. Чтобы Висида «познала все грани става души», а Лаг Бо «увидел дальше, чем позволяет глаз». Клеп постоянно выслушивал уроки того, как следует обращаться со знаниями по заветам мыслителей, которых Нотонир вполне мог и выдумать.

Хотя больше всего поучений доставалось Йору, пусть тот и был вожаком Своры.

— Клеп, не лезь-ка ты вперёд старших, — озадачилась Висида, когда он уже ухватился за кольцо в двери хижины.

— Мы в один день родились, — насупился Клепсандар.

— Я не про возраст, — с улыбкой добавила сестра.

Клеп фыркнул и потянул дверь на себя. Сеней в доме не было: он сразу попал в мрачную комнату, всю пропитанную едкой горечью. Так иногда пахли дикие поля после дождя. Как мотылёк, он направился к полоске света между ставней, стараясь не споткнуться о взбухшие сучки половиц.

— Мерзковато пахнет, — отметила Висида, щурясь.

Дом выглядел так, будто хозяин отправился в дорогу ничуть не впопыхах. Постель собрали в один тугой свёрток на полу, миски и чаши сложили в наклонённую башенку на краю стола.

— Проверь подпол! — посоветовал Лаг Бо, разглядывая стенки тяжелого котла в углу.

Крышка нашлась сразу — под единственным на весь дом клочком рваного ковра — но чтобы открыть её, пришлось дождаться сестру. Висида свесилась через край и тут же замотала чёрными космами:

— Трупов нет! — прозвучало будто бы с сожалением.

— Зато есть вопросы, — озадаченно проговорил Клеп. — Тална, ты чего там нашла?

Воровка направилась в угол, где с нятянутой под потолком верёвки свисали подсхохшие стебли с резными листьями. Она вытянулась на носках так, чтобы нос оказался поближе к растениям. Шаль сползла с головы, высвобождая красноватые пряди.

— Это жгучанка, — удивление звонким эхом наполнило голос Талны.

Висида закинула посох на плечо и подошла поближе, но тут же отшатнулась, прикрывая нос свободной рукой:

— Ей и пахнет! — прогундосила сестра. — Древо всеродящее, какая горечь!

Клепа запахи пугали редко, зато на глазах проступили жгучие слёзы, едва он подошёл поближе к развешенной лесковице:

— Никогда не слышал. Что это?

— Крайне поганое растение, — ответила Тална. Стон Висиды тут же подтвердил её слова. — Если подсушить и растолочь, под солнцем оно… Впрочем, лучше покажу.

Лаг Бо охотно потянулся к сухому побегу, но Тална с шипением хлопнула его по руке:

— Я же помочь хотел, — с досадой сказал он.

— Голыми руками нельзя, — грозно наказала левентийка.

Она взяла клочок ткани с захламленной тумбы под верёвкой и обернула всю правую кисть. Подпрыгнула, сорвала стебель с веером листков и старательно уложила их в почерневшую от времени ступку, затаившуюся среди прочего хлама.

— Нужно только растолочь, — бубнила Тална, пока остальные удивлённо следили за ней из-за спины. — Для взвеси добавить… Зола подойдёт.

Она метнулась к закопчённому очагу и набрала горсть пепла из углубления. Странная находка тут же направилась в ступу к перемолотым стеблям.

Клеп видел, как напряглась сестра: посох она держала обеими руками перед собой, разве что руны не зажгла.

— За мной! — Тална схватила ступку и побежала к выходу.

Клеп с порога следил, как левентийка мечется по двору — от одного солнечного пятна к другому. Наконец, она остановилась в трёх шагах от особо яркого отсвета, глубоко вдохнула и вывалила содержимое ступки на свет.

Стоило порошку оказаться под вечерними лучами, он зашипел. От чёрной пепельной взвеси потянулся серый дым, в котором поблёскивали искры. Едкий запах докатился до крыльца горькой волной, и Клеп заткнул нос.

— Если вдохнуть внутри этого облака — обожжёшь всё от ноздрей до лёгких! — воскликнула Тална, замотав лицо краем шали. — Можно и ослепнуть, если не повезёт.

Завеса держалась стойко. Тална успела вернуться к дому, а первые хлопья золы и перемолотых листьев только начали оседать. Клеп впервые видел такой задор в её глазах. Должно быть, едкие травы левентийка любила куда больше людей.

— У нас такие мешки собирают путники, — объяснила Тална с придыханием. — Если кто нападёт, кидают против солнца и убегают подальше, прячутся.