— Я отрубила ему голову и приставила к заднице. — Недобро прищурившись, горянка ощерила зубы в щербатой усмешке.

— О да… Ты его убила. Остановила колесо его жизни. Хотя… — Старуха вновь хихикнула. — Он почти возвысился и его душа не ушла дальше нижнего мира. Тебе приятно будет знать, что он до сих пор кричит и воет на другой стороне? Лижет пятки демонам и пытается заключить сделки с теми, кто поедает его суть кусок за куском?

— Мне все равно. — Глухо произнесла не сводящая настороженного взгляда с существа горянка. — Я пришла к тебе…

— Ах. Маленькая охотница пришла ко мне, чтобы просить о помощи. Жалкая, слабая, лишь эхо своих предков. Знаешь… А когда-то я убила многих твоих предков… Они были могучи, от их поступи трескалось небо и горела земля… Да-да, дела давно минувших дней… Твой запах будит приятные воспоминания, проворковала красавица, и приблизившись к силящемуся встать мальчишке, нагнувшись, нежно погладила его по затылку.

— Госпожа… простонал Грейв. Глаза подростка закатились, и он обессилено упал на траву.

— Эти смертные, разочаровано тряхнув головой, красавица, покачивая крутыми бедрами подошла к алтарю и запустив пальцы в овечье руно, грустно улыбнулась, такие слабые, жалкие, ничтожные… и такие опасные. Я пришла, когда большая война была почти окончена. Пришла не захватывать, но умножать и хранить. Я была девой. Еще будучи на другой стороне я хранила свой народ тысячелетиями. С того момента когда первый из них взял камень и до того как они сожгли целый мир. Хранила их даже когда они предали меня, забыли обо мне. Несмотря на то, чего мне это стоило. А когда завеса приоткрылась… Я решила, что это шанс начать все сначала. — Тихий чувственный шепот женщины отразился от менгиров порождая глухое эхо.

— И я пришла в этот мир. Вошла в него почти полностью… Сначала мне приносили в дар цветы и плоды деревьев, мед и полевые травы, любовь и песни… Когда-то я была прекрасна в любых воплощениях. Но потом, они начали дарить мне страдания и кровь, крики боли и ярость, страх и похоть… Сначала изредка, а потом все чаще и чаще. А потом перестали это делать. И я начала брать их себе сама. Я ненавижу их за это мертвая девочка.

— Но все, же хочешь мне помочь. — Криво ухмыльнулась девушка девушка.

— А разве ты одна из них, Сив Энгинсдоттир? — Проскрипела старуха. — Разве в твоих жилах не течет кровь звезд? Удивляешься, что я знаю твое имя, мертвая девочка? Я вижу всю твою жизнь, всю твою судьбу от начала и до этого самого мгновения. Я вижу, как ты родилась. Вижу твое второе рождение. Во тьме и блеске зубов и костей. Вижу как твое колесо вращается смазанное кровью друзей и врагов. Вижу, как ты убиваешь того колдунишку, как тебя насаживают на пики, и перерезают горло. Вижу, как твое тело сбрасывают с горы. Вижу, как ты отчаянно поддерживаешь угасающий огонь. Как другая твоя половина сейчас сжигает себя, чтобы ты задержалась на грани этого мира. Вы, крепки, звездные детки. Можете выдержать многое. Но и у вас есть предел. Твое тело почти мертво. Твое колесо встало Сив. Твое тело падет, и скоро от тебя останется только жаждущая крови тень или…

— Или? Прохрипела горянка.

В тишине ночи раздался детский плач.

— Ты потеряла память крови, девочка. Ведешь себя почти как человек. — Расхохоталась красавица. — Это так забавно. Смотри, Грейв такой милый мальчик, он так меня любит, что решил принести подарок. Борх, прятал ее от меня больше двух недель. Думал, рогожа с начертанным именем этого предателя назвавшего себя богом ее спасут. Ах… Смертные ведь сих пор считают его богом?

— А разве нет? — С явным усилием подняв себя на ноги, великанша сделала несколько неверных шагов к хозяйке холма и тяжело оперлась на залитую кровью плиту. — Говорят белый бог могуч. И милостив.

— Какие глупости. — Прошамкала старуха, бережно поднимая с травы слабо шевелящийся сверток. — Ты не представляешь, как это раздражает. Рабы, укравшие силу у своих хозяев, предатели, и заговорщики сами запутавшиеся в собственных интригах. Те, что сейчас жиреют и толстеют на мольбах смертных и наших страданиях. Не понимают какую цену им придется платить. Те, что играют с великими законами, словно малые дети с огнем. не ведая, что расшатывают прутья клетки, и когда тот — кто в ней заточен вырвется, им не спаситесь. Они хорошо питаются, не правда ли, девочка? Вот и тебе, пора покушать. Твой голод… Последнее время он почти не стерпим, правда? Его не заглушат ни сладкое южное вино, ни блуд, ни все яства мира… Но я предлагаю тебе иное, совсем иное… Чистая душа, старуха начала неторопливо разворачивать сверток, чистая душа всегда обладает особым запахом. Так… аппетитно, правда? Твое колесо не закрутиться снова, но этот огонь, вполне сможет согреть твою печь… Твое тепло прекратит разлагаться, снова станет сильным и способным заживлять раны как раньше. Эти безобразные шрамы исчезнут и ты снова станешь гладенькой и красивенькой а еще у тебя вырастут новые зубки, лучше старых, такие остренькие и беленькие, в самый раз мясцо рвать… красавица широко улыбнулась обнажив сверкнувшие в лунном свете два ряда острых похожих на волчьи клыков.

— И часто ты… ешь? Великанша закашлялась, выплюнула на алтарь очередной сгусток крови, и утвердившись на ногах потянулась к рогатине.

— Каждый второй плод мой, хихикнула красавица. Все юноши, не познавшие женщину мои до свадьбы. Если выживают до женитьбы, я их отпускаю… в основном. Но я не жадна, не подумай. Это яловые земли, но то, что они бросили в нее родит вдвое от самого жирного чернозема долинах. Их нюх, подобен нюху пса, а тела почти не знают усталости. И кстати, спрячь свою железку мертвая девочка, твоя тень еще сильна, но, она тебе не поможет. Во всяком случае, не здесь и не сейчас.