Стук прекратился, свет в аппарате погас. Проекция изображения исчезла, но белая бумага уже таила в себе то, что не видно глазу. Юэн извлёк будущий снимок, аккуратно придерживая его кончиками пальцев.

— Зачем нам гончарный круг, когда у нас есть это?

— И красный свет.

— И красный свет! Да! Так что два один в пользу проявочной, — сказал Юэн и повернулся к столу с ванночками. Бернард приблизился. — Будет удобнее, если ты встанешь позади меня. Так мы друг другу не помешаем.

Бернард прокашлялся, стараясь скрыть ухмылку. Юэн перевёл на него взгляд.

— Да ладно, не стесняйся, — сказал он, — а то я вижу, как ты покраснел с головы до ног.

— Тогда почему и ты весь красный? — рассмеявшись, спросил Бернард. — Тоже стесняешься?

— Меньше слов, больше дела, Берн. Скорее. Этот лист бумаги очень хочет что-то нам показать.

— Ладно, — усмехнулся Бернард и обнял Юэна сзади.

— Не халтурь. Ближе.

Бернард прижался чуть плотнее, обвивая корпус Юэна руками.

— Так достаточно близко?

— Ты ночью сегодня крепче ко мне прижимался, — пробормотал Юэн. — А потом ещё удивлялся, с чего это я вдруг такой игривый с утра?..

В ответ Бернард плотно к нему прижался, мягко подтолкнув к столу. Прикрыв веки, он уткнулся Юэну в основание шеи и сделал глубокий вдох, вбирая в себя его запах, что хотел сделать целое утро. Опустил ладонь к прессу, и пальцы, пробравшись под кофту, мимолётным движением погладили кожу над поясом спортивных штанов. Юэн вздрогнул и затаил дыхание. Он едва не смял лист бумаги, который всё ещё держал.

— Вот теперь сойдёт, — прошептал Юэн.

— Первое, что мы делаем... — начал Бернард, накрыв его руки своими ладонями.

— ... помещаем белый лист бумаги со скрытым изображением в первую кювету.

Щёлкнул секундомер. На снимке, опущенном в проявительный раствор, под красным светом начали медленно распускаться тёмные пятна и линии. Будто бы из ничего.

— У нас есть около минуты, — сказал Бернард, уперев подбородок Юэну в плечо и прислонившись щекой к его щеке.

— Всего-то...

Бернард погладил его крепко сжимающие щипцы и секундомер руки. Круговыми движениями нежно огладил бугорки костяшек, провёл по отчётливым линиям сухожилий. Даже в перчатках у Юэна были привлекательные руки. Когда он играл на гитаре, взгляд Бернарда почти всегда фокусировался на его ровных и ловких пальцах, буквально порхающих над ладами и легко цепляющих струны. А между песнями он часто с какой-то особой нежностью обхватывал гриф у верхнего порожка, в самой тонкой его части. Завораживающее зрелище. Юэн глубоко и сбивчиво выдохнул, когда Бернард большими и указательными пальцами потёр косточки на его запястьях.

— Так совсем невозможно работать, но... — прошептал Юэн, — я не претендую на звание работника года.

Скользнув под рукав кофты, Бернард едва коснулся края шрама и мягко поцеловал Юэна в щёку, посмотрев из-под прикрытых век на стрелку секундомера, подбиравшуюся к необходимой отметке.

— Время, — сказал он.

— Разве? — будто только что проснувшись, спросил Юэн.

— Да.

Юэн помедлил, Бернард сжал его руку с щипцами, и, вытащив снимок, они перекинули его во вторую ванночку.

— Легко, наверное, соображать вот так быстро, когда не тебя тискают тут при красном свете.

Рука Юэна кратко напряглась под пальцами Бернарда, когда он нажал на кнопку секундомера.

— Десять секунд, — прошептал Бернард и коснувшись губами уха, мягко прикусил мочку.

— Почему так мало?.. — выдохнул Юэн, склонив голову набок.

— Потому что в стоп-растворе нельзя держать дольше, — Бернард снова медленно коснулся его уха губами. Коротко стиснув запястья, переместил руки к предплечьям. — Продолжаем.

Издав жалобный стон, Юэн подцепил щипцами снимок и переместил его в следующую, последнюю кювету. Глухо щёлкнула кнопка секундомера.

— Минуты две-три, — сказал Юэн.

Коснувшись губами за его ухом, Бернард опустился по напряжённой мышце ниже, к шее, повышая интенсивность поцелуев.

— Надо будет сказать Виктору, чтобы он чаще отправлял тебя на выходные, — прошептал Юэн, тяжело дыша. — Вот, значит, как на тебя влияет красный свет. Буду знать...

Под губами пульсировала вена, и Бернард часто замедлялся, чтобы ощутить эту пульсацию ещё и языком. Он максимально аккуратно старался целовать нежную кожу, но всё равно побаивался, что после такого на шее останутся следы. С тихим стоном Юэн подался корпусом вперёд, уперев основания рук, всё ещё сжимающих щипцы и секундомер, в стол. Бернард скользнул по его предплечьям, к ладоням, больше чтобы проверить, не упирается ли он в острые уголки столешницы.