— Да, — неуверенно прохрипел Бернард.

— Да? Открой дверь тогда.

«Я не могу тебя сейчас видеть. Пожалуйста, уйди», — мысленно взмолился Бернард, но вслух пробормотал что-то неразборчивое.

— Я буду стоять здесь, пока ты мне не откроешь, — прозвучал ультиматум по ту сторону двери.

«Надо успокоиться, — как мантру повторял себе Бернард, доставая из кармана спальных штанов маленький ловец снов. — Это просто кошмар. Кошмар. Это нереально. А реально то, что я стою тут как напуганный ребёнок, и мне не хватает смелости взглянуть в глаза человеку, чью смерть я увидел во сне».

Бернард продолжал стоять, упершись лбом в дверь. В руках он держал ловец снов и в сумраке старался вглядываться в паутинный узор с бусинами, представляя, как паника перетекает из пальцев в амулет. Обычно подобная визуализация помогала.

— Берн, просто подай хоть какой-нибудь знак, — хрипло и жалобно произнёс Юэн. — Иначе я вышибу эту дверь нахрен. Это не нормально, чёрт возьми!

Сделав глубокий вдох и медленный выдох, Бернард почувствовал, что немного успокоился. Он по-прежнему не горел желанием видеть Юэна, но... он же не сможет его постоянно игнорировать, только потому что ему приснилась его смерть?

Ладони заскользили, когда Бернард схватился за дверную ручку и ключ. Пришлось сначала обтереть их об штаны, так как те были чуть посуше, чем футболка, которую можно было снять и отжать с неё целый ковшик холодного пота. Сделав глубокий вдох, Бернард открыл дверь.

Юэн стоял в обтягивающих спортивных штанах и в чёрном мятом свитшоте, вероятно, в спешке накинутом поверх белой футболки. Той ли футболки, которую тогда выделил ему Бернард для сна? Бернард напряжённо смотрел на принт из белых треугольников, растянувшийся по рукавам кофты Юэна. Он боялся посмотреть ему в глаза. Треугольники складывались в узор, похожий на спинные позвонки. Нет, лучше на них не смотреть. Бернард перевёл взгляд на белый ворот футболки, выглядывающей из-под свитшота. Слишком белое, не похожее на цвет свежих костей, и тем не менее...

— Снова кошмары? — спросил Юэн.

— Да, но сейчас уже всё в порядке.

Юэн медленно закивал головой.

— Ага, «в порядке». Ни хрена ведь не в порядке, — с раздражением и хрипом бросил он. — Просто интересно, сколько ещё раз ты повторишь эту фразу?

Бернард наконец поднял взгляд и посмотрел Юэну в глаза. Серые глаза с живым блеском. Никаких помутнений.

— Не знаю. Раз сто? — устало сказал Бернард, осознавая, насколько тупо и неуместно звучит это подобие шутки. Стоило признать, у Юэна намного лучше получалось острить в напряжённых ситуациях.

Юэн юмора не оценил. Нахмурил брови и несколько секунд смотрел на Бернарда строго и изучающе, будто вот-вот был готов вынести суровый приговор.

— Возвращайся к себе, — устало произнёс Бернард, намереваясь закрыть дверь.

Однако он не успел ничего сделать. Юэн вдруг шагнул вперёд и заключил Бернарда в крепкие объятия.

Первой неконтролируемой реакцией, которой Бернард сам от себя не ожидал, стало желание резко оттолкнуть Юэна. Они вместе отступили на шаг назад. Бернард с трудом мог на него смотреть, а здесь... когда он вдруг оказался так близко... На мгновение Бернарду показалось, что он ощущает не тёплую плоть, а холодные кости. Острые и... хрупкие. И если он сделает одно неверное движение — Юэн обратится в прах. Ощущение было мимолётным, но настолько ярким, что у Бернарда закружилась голова, стены комнаты вдруг превратились в ряды деревьев, а пол стал вязким, как илистое дно пересохшего пруда.

— Не надо, я весь мокрый и воняю, наверное, ужасно, — сбивчиво прошептал Бернард, найдя этот аргумент более весомым и тактичным, чем то стремление отпихнуть парня от себя, вызванное приступом паники.

Юэн усмехнулся и только плотнее прижался к Бернарду. Склонив голову, он упёрся подбородком в его ключицу через влажную ткань футболки.

— Да, ты именно такой.

Почему-то от этих слов Бернарду стало легче. Немного. Может, это просто отвлекало от ярких кошмарных образов. Он осторожно обнял Юэна в ответ, чувствуя исходящее от него тепло. Тепло, а не холод костей. Опустив голову, Бернард обессилено уткнулся носом ему в шею.

— Это всего лишь глупые кошмары, Берн, — едва слышно прошептал Юэн.

Уловив губами пульсацию вены, Бернард неосознанно приник к шее Юэна плотнее. Юэн тяжело и горячо выдохнул ему в ключицу, на мгновение сильнее вжав пальцы в спину.

Выработавшаяся при проявке плёнок и фотографий привычка иногда отдавалась эхом в других жизненных ситуациях. Порой Бернард измерял время не в секундах и минутах, а отрезками, которые равны, например, времени, когда фотография вымачивается в первом растворе. И сейчас Бернарду казалось, что время, пока они вот так стояли, прижавшись друг к другу, равнялось уже нескольким проявленным от и до фотографиям.

Он чувствовал сердцебиение Юэна рядом со своим. Улавливал слабый аромат мыла от его кожи. Юэн заботливо гладил его по спине, будто успокаивал маленького ребёнка. Никто из них не произнёс ни слова. Сейчас молчание казалось не пропастью, а мостиком, перекинутым через эту самую пропасть.

Бернард понимал, почему Юэн обнял его. Потому что он и сам поступил когда-то аналогичным образом. Ему было противно осознавать, что у него вообще появилось желание оттолкнуть Юэна от себя. В конце концов, парень не виноват в том, что Бернарду приснился кошмар с его участием. Не виноват, что существовал. Не виноват, что спал в соседней комнате. Не виноват, что посреди ночи он не смог остаться равнодушным. Потому что Бернард тоже не смог, когда в Серпент-Капсе на них чуть не напала дикая собака.