Из кухни, Бернард так предположил, что там была именно кухня, выскочила Джи, одетая в бежевые укороченные брючки и яркую полосатую кофту с длинным рукавом. Она в восхищении допрыгала до брата.

— Смотри потолок не проломи, — предупредил Юэн, притягивая сестру к себе.

Джи крепко обнимала Юэна, но с широченной улыбкой смотрела на Бернарда.

— Привет, Джи, — сказал он, приблизившись.

Джинджер отлепилась от брата и в скромном приветственном жесте склонила голову.

— Привет, как твои дела? — спросила она и, схватив руку Бернарда, с силой её потрясла.

— Всё хорошо. А у тебя?

— Отлично! — воскликнула она и вдруг немного задрала рукав свитера Бернарда, осматривая его запястье. Потом повторила то же самое с другой рукой.

— А где браслет, который я тебе подарила?

— Извини, но я его потерял.

Джи нахмурилась. Вероятно, предаваясь размышлениям: стоит ли переводить на Бернарда материалы. Браслет он оставил в старой мельнице Серпент-Капса после встречи с призраком фермера.

В последнее время он не надевал даже часы. Когда Грегор был жив, Бернард часто среди дня вскидывал руку, смотрел который час, потом звонил отцу и напоминал о необходимости приёма таблеток. Сейчас никому не требовалось об этом напоминать, а, стало быть, зачем надевать часы? Бернард перестал носить их как-то незаметно. Сначала просто иногда забывал надеть с утра, потом положил их куда-то и вовсе позабыл. Наручные часы тоже ассоциировались с отцом, и сейчас необходимость в них пропала.

— Мы сыграем в Монополию? — спросила Джи, пока вела гостей на кухню. — Или в Колонизаторов? Или ещё во что-нибудь?

— Если Берни от нас не сбежит, — сказал Юэн, оборачиваясь, — то да.

На кухне было душно и ярко. Через приоткрытую форточку поступал свежий воздух. На слабой громкости работал телевизор, прикреплённый к стене, очень похожий на тот, который висел на кухне дома Бернарда и за которым завтра должен был приехать покупатель. Женщина с тёмными волосами, стянутыми в низкий хвостик, стояла около плиты. Она была одета по-домашнему, в тёмно-синие брюки и светлый кардиган. Стройная, может даже, худощавая.

— Привет, мам, — сказал Юэн, взмахнув рукой и мягко поцеловав её в щёку.

— Здравствуйте, — кивнул Бернард.

Женщина посмотрела на него внимательно и заинтересованно.

— Привет, — сказала она, улыбнувшись.

Она старалась улыбаться искренне, однако получалось настороженно. В её синих глазах отразилось что-то странное. Будто она немного растерялась. Бернард не был удивлён. Учитывая то, какую он и его отец имели репутацию в городе, подобной реакции стоило ожидать. Это давно перестало его задевать. Юэн стоял рядом с ней, и Бернард явственно видел схожие черты лица. Недалеко от них крутилась Джи.

«Они не просто родственники. Они — семья», — больше ощутил, чем подумал Бернард. И это ощущение возникало даже не из-за того, что они втроём были друг на друга похожи внешне. Это чувствовалось. В интонации их голосов. В их поведении. В их взглядах. Бернард неосознанно поджал губы и нахмурился. Он давно забыл, что такое «семья».

— Рада с тобой наконец познакомиться. Можешь звать меня Морин, — цвет её голоса был жизнерадостным, но будто надломленным жизненным опытом.

Бернард кивнул. Морин посмотрела на Юэна.

— Это что? — спросила она, указывая на его лицо.

— Пластырь, — просто ответил он и уселся за стол.

Юэн и Джи тараторили почти без перерыва. Морин иногда их осаживала, как двух неугомонных детей, кем они в общем-то для неё и являлись, однако, кажется, такая ситуация была для них нормой. У Джи имелась тонна новостей, которые она хотела донести до Юэна и Бернарда быстро и одновременно. Морин сидела напротив Бернарда, стараясь поддерживать конструктивный разговор, а не только болтовню Юэна и Джи. Она задавала Бернарду общие вопросы, в основном про фотостудию, так как, вероятно, не знала, о чём ещё можно его спросить. Настороженность в её взгляде присмирела, но не исчезла полностью. Джи постоянно что-то спрашивала у Бернарда, вовлекая его в беседу. Ещё она рассказала Морин, что он делает красивые амулеты. Юэн подтвердил её слова. У Бернарда в кармане имелся с собой ловец снов, но показывать его он не стал.

За разговорами они плотно поужинали. Сразу было заметно, что к сегодняшнему ужину Морин подготовилась. Бернард даже отвык так сытно и вкусно есть. Он не мог отделаться от ощущения, что последний раз в аналогичной дружелюбной и приятной обстановке ел с родителями, когда все ещё были живы и здоровы. Относительно здоровы. Учитывая, что болезнь висела над Инесс как Дамоклов меч уже давно. Однако тогда Бернард об этом не знал, а потому то время казалось беззаботным. Оно таким и было, наверное. Мать знала о своей способности. Знала, к чему ведёт её эта мистическая дорожка, но она старалась оградить Бернарда от мира призраков и подарить ему беспечное детство. И тот исполненный радости отрезок времени он хранил в сердце, как самое ценное сокровище. А больше у него ничего и не осталось.