Между тем дао-че не замыкался в пугающем молчании, подобно Настоятелю, и сразу же заговорил.

— Садись, — сказал он Мунпа. — Что тебя волнует? Почему ты спрашиваешь, какую дорогу следует выбрать?.. Куда ты хочешь идти? Какова цель твоего путешествия? Ты же тибетец, что ты тут делаешь?.. Ты — торговец?..

Благодаря этим вопросам, относившимся к обычным житейским делам, Мунпа снова почувствовал себя непринужденно. Тут не было никакого колдовства. Но именно оттого, что вопросы, заданные дао-че, были простыми, естественными и прямыми, они требовали ясных и четких ответов. Надо было отвечать. Китаец ждал.

В отличие от таинственного и грозного настоятеля монастыря Абсолютного Покоя, дао-че не глядел «внутрь», а пристально, не моргая, смотрел на Мунпа пронизывающим взглядом.

Наконец молодой человек решился.

— Я преследую вора, — признался он.

— Тебя ограбили?

— Не меня, а отшельника, которому я служил.

— О! В самом деле, отшельника. И что же у него украли?

— Серебряный ковчежец.

— И этот отшельник, твой Учитель, приказал тебе гоняться за вором?

Мунпа растерялся, Он замолчал.

— Где живет этот отшельник, твой Учитель? — продолжал дао-че.

— В Цинхае, — ответил Мунпа.

— У твоего Учителя есть особые основания подозревать, что вор мог отправиться в Сиду или его окрестности? Зачем он тебя сюда послал?

Мунпа ничего не ответил.

Тогда, переменив тон, дао-че внезапно спросил:

— Ты говоришь правду?.. Сдается мне, ты все это выдумал. Для чего?.. — Старый дао-че, только что напоминавший улыбающегося Небожителя, напустил па себя суровый и даже угрожающий вид. — Я тебя сюда не звал, — сказал он, обращаясь к Мунпа. — Меня не волнуют твои дела. Ты сам просил о встрече со мной. Для чего? Чтобы рассказывать небылицы?..

— Простите меня, — пролепетал Мунпа. — Я не хотел вас обижать. Мне очень плохо… От всего этого у меня голова идет кругом… Я уже не знаю, что делать…

— Возвращайся к отшельнику, которому ты служил. Скажи ему, что тебе не удалось разыскать вора, укравшего его ковчежец. Часто случается, что вора так и не находят. Китай велик, тут достаточно места, где спрятаться.

— Мой святейший Учитель умер, — пробормотал Мунпа.

Как только он это произнес, тот же страх, что и в прошлый раз, когда он это сказал, заставил его содрогнуться с головы до йог: неужели Гьялва Одзэр и вправду умер?..

— Он умер, — повторил дао-че. — Значит, ты пустился в погоню за вором тотчас же поете его похорон? Что же сделали с телом отшельника? Вы, сифани, часто сжигаете мертвецов. Еще говорят, что вы оставляете тела покойных в горах без погребения. — Дао-че брезгливо скривился. — Варварский обычай, — заявил он.

Мунпа испытывал невыносимые муки.

— Я не видел похорон, — признался он. — Я сразу же ушел.

Дао-че немного помолчал, размышляя, а затем снова обратился к Мунпа.

— Послушай, — сказал он. — Я чувствую, что ты не хочешь рассказать мне всю правду. Неважно, это твое дело. Да будет тебе известно одно: у каждого из нас десять душ: три хуэнь высшего порядка и семь низших сущностей по. Эти десять сознаний отделяются после смерти человека; каждое из них следует своим особым путем и продолжает существовать более или менее долго, после чего растворяется в неорганизованной материи (хаосе). Некоторые весьма достойные люди, занимавшиеся сложной духовной подготовкой, достигают состояния чэнь-жэнь (человек-дух) и становятся бессмертными. Низшие сознания остаются некоторое время привязанными к телу, слоняясь вокруг своей могилы. Три хуэнь, коль скоро они не достигают состояния Бессмертных, попадают к десяти Судьям мертвых, назначающим человеку судьбу, которую он заслужил своими благими или дурными поступками, а также определяющим количество лет, отведенных покойному в следующей, предстоящей ему жизни.

Мунпа знал, что каждому из нас отмерен определенный срок жизни. Это известно всем тибетцам. Он не совсем понял объяснения дао-че, но вопрос относительно количества лет привлек его внимание.

— Возможно ли, — отважился он спросить, — чтобы срок жизни был прерван несчастным случаем, повлекшим за собой смерть?

Дао-че посмотрел на него в упор:

— Что? Отшельник, твой Учитель, умер не своей смертью, от старости или болезни?

— Его убили, — поневоле признался Мунпа.

— Убили! — воскликнул дао-че. — Ты его убил!..

— Нет! О нет, не я! — горячо возразил Мунпа, охваченный ужасом при мысли о таком злодеянии.

— Я понимаю, ты преследуешь его убийцу, — произнес дао-че, немного оправившись от потрясения, которое он испытал, решив, что убийца стоит перед ним.

— Да, — подтвердил Мунна. — Но сущности… демоны бродят вокруг меня… я уже не знаю, где я… куда должен идти… Это как кошмарный сон…

— Ты уже это говорил, теперь мне становится ясно… Наверное, твой Учитель стал чэнь-жэнем. Если это не так, то он, вероятно, будет блуждать по земле в развоплощенном состоянии до тех пор, пока не закончится предначертанный ему жизненный срок. Высшие души, как правило, доброжелательны… Низшие сущности… Спрашиваю тебя еще раз: было ли сожжено или погребено тело отшельника? Как принято в твоих краях?