— Мне бы твою выдержку, — ухмыльнулся главарь, — Весь мир катится в пизду. Эксперимент на гране срыва, королевство вот-вот рассыпется, а ты тут сидишь, как ни в чём не бывало и прожигаешь меня взглядом, ожидая дальнейших распоряжений. Приказы я уже отдал. Или у тебя остались ещё вопросы?

— Да, — кивнул Вульхар, — С королём надо что-то делать. Он потерял контроль не только над страной и собственной столицей, но, похоже, что и над рассудком. Люди поговаривают, что он хочет устроить новую войну с Вольной Мархией. Попытаться вернуть утраченные земли и призвать северные дома к ответу. Я бы предложил устранить его и посадить на его место кого-нибудь более вменяемого…

— Следующим по праву наследования идёт его сынок, — покачал головой главарь, — Плод кровосмешения. Ещё более безумный и кровожадный ублюдок, чем его собственный папашка. Он ведь и заварил эту кашу с Вольной Мархией, если мне память не изменяет.

— Да, — кивнул Вульхар, — Покалечил и изнасиловал дочь Харальда. Из-за чего и началась война. Его я тоже предлагаю пустить под нож.

— Тогда в стране воцарится хаос, — главарь снова выпустил клуб густого белго дыма, — Великие дома вцепятся друг другу в глотку, сражаясь за право усадить задницы своих отпрысков на престол. Вольная Мархия воспользуется неразберихой и попытается оттяпать ещё больше земель с севера, дойдя до самого Вестгарда. Юг и так вот-вот объявит о собственной независимости. А ещё этот Альрейн… Нет, короля и его род нужно беречь, как зеницу ока, пока мы не подготовим ему достойной замены.

— Мне поискать наследников в боковых ветвях? — поинтересовался воин.

— Найти то мы его уже давно нашли, — главарь снова пыхнул трубкой. Тлеющий уголь выхватил из полумрака его хищную ухмылку, — Старший отпрыск де Круа. Этот род не настолько значителен, чтобы на что-то претендовать, но может похвастаться родственными связями с королевской четой. Если мы его возвысим, он целиком и полностью будет обязан нам. А потому, им будет крайне просто манипулировать.

— И как нам его возвысить? — спросил Вульхар, — Есть предложения?

— Мне не так уж долго осталось, — огонёк трубки снова выхватил из тьмы губы главаря. Они уже не ухмылялись. Скорее были частью болезненной гримасы, — А поскольку после меня, орден возглавишь ты, учись сам решать такие вопросы.

На над столом повисла клубящаяся тишина, нарушаемая лишь сипением и хрипом главаря. Он с шумом втягивал в себя воздух из трубки, задерживал дыхание и с шумом выпускал струи густого белого дыма. Воин молча размышлял.

— Чтобы сохранить корону, нам надо навести порядок в столице, — наконец сказал он, — И будет лучше, если с этим справится наш ставленник. Я отправлю ему три сотни людей. Вместе с силами де Круа, у него хватит солдат, чтобы справиться с этой задачей. Затем, когда восстания в провинциях и война с синодом ослабят архиепископа, а люди Дамьена сделают своё дело, именно он станет тем, кто подавит религиозный бунт к ответу и восстановит порядок в северных провинциях. Думаю, этого будет достаточно, чтобы главы великих домов увидели в нём нового лидера.

— А затем? — отблеск трубки вновь выхватил из тьмы ухмыляющиеся губы главаря. Он был доволен ходом мыслей вояки.

— А затем вся королевская чета отправится в морское путешествие. И сгинет во время внезапно налетевшего шторма, — закончил свою мысль солдат.

Главарь немного помолчал. Затем хлопнул ладонью по столу и подытожил.

— Рад, что я не ошибся в тебе, Вульхар. Приступай.

— Слушаюсь, — солдат проскрежетал ножками стула по старым доскам пола. Встал. И скрылся за дверью. Главарь остался наедине со своими мыслями и медленно затухающей трубкой.

Некоторое время он сидел, молча вертя её между пальцами. Затем отложил тлеющий огонёк в сторону и снова зашёлся в тяжелом приступе кровавого кашля. Продышался. Отхлебнул из кружки. И посмотрел прямо на меня.

— Опять слушаешь, да? — хмыкнул он, — Прячешься в тенях? Наблюдаешь? Ждёшь? Или, быть может, тебе самому есть что сказать? Если так, — губы главаря изогнулись в хищном оскале, — Выходи и говори. Ведь другой возможности может уже и не представиться.

Ответом ему была тишина, белёсой дымкой повисшая в комнате. Со двора доносился лязг клинков и резкие окрики команд, иногда перемежающиеся ржанием коней. Солдаты собирались в дорогу.

— Надеешься меня пережить? — полуутвердительно спросил главарь, — Что ж, это вполне возможно. Я, как видишь, умираю. Ещё полгода, может быть год и я превращусь в такую же проблему, какой стал ты. Вот только не надейся, что для тебя на этом всё закончится. Тебе тоже придётся умереть. И ты сам знаешь почему.

Мир начал меркнуть. Проваливаться в густую, клубящуюся темноту. Первой исчезла комната. Затем тонкий луч света, что пробивался между плотно закрытых ставен. После, остался лишь отсвет тлеющего уголька на испещрённом шрамами подбородке. Он и хищная, но в то же время вымученная ухмылка.

А затем я проснулся.

Несколько одиноких пылинок плавали в тонком луче бледного света, пробивающегося между неплотно прикрытых ставен. По подоконнику барабанил мелкий дождик. Со двора доносились лязг стали и резкие окрики команд. Утренние разъезды готовились выйти на дороги.

Начинался новый день.

Я ещё раз моргнул, пытаясь окончательно разлепить веки, чуть приподнялся на локтях и окинул взглядом комнату. Она представляла собой интересное зрелище. На спинке грубо сколоченного стула висело красивое зелёное платье. У его ножек валялись пара ботфортов, ботинки и чёрные набивные штаны. Мой дублет расположился на полу рядом с тумбочкой. Там же лежал один из чулок девушки. Второй — висел на спинке нашей кровати. Корсет, пояс, трусики, портянки, моя нательная рубаха и прочие тряпки — всё это было разбросано по полу. Да уж, знатно мы вчера вечером оторвались.