— Понимаю, — кивнула девушка. — Степан Игнатьевич, а вы знавали моего папеньку?

— Мы никогда не встречались. Однако я точно знаю, ваша тётушка его очень любила. Как и он её. В детстве и юности они были неразлучны, пока по прихоти жестокой судьбы их дороги не разошлись в разные стороны. С тех пор они не виделись долгие годы. Но я уверен, сударыня, она вас полюбит как родную дочь. Иначе быть просто не может. Думаю, о нём вам лучше будет расспросить её лично при встрече.

— А как же тётушка узнала обо мне?

— О вас нам рассказала графиня фон Эрдберг. Дело в том, что Клара Карловна является одной из немногих посвящённых в тайны народа элле и носит почётный титул доверенного лица вашей тётушки в этой стране. Когда графиня случайно встретила вас на приёме у князя Привольного, то сразу почувствовала необычайную ауру и дремлющую в вас силу, которая свойственна лишь вашему семейству. И отправила нам… телеграмму.

— Ауру? — озадаченно подняла брови девушка.

— Именно так, — кивнул я, не вполне понимая её замешательства. Но затем сообразил, что люди не обладали подобной чувствительностью, и пояснил: — Энергию, которую вы излучаете, невозможно ни с чем спутать. Помните, когда мы с вами первый раз увиделись на приёме, мне резко стало дурно? Истинная причина моего недомогания кроется в той силе, которую я в вас ощутил. В тот момент я был просто к этому не готов. Она же послужила причиной моего замешательства и даже испуга в нашу вторую встречу.

— Простите, Степан Игнатьевич, я не желала причинять вам страдания, — смущённо проговорила Аурелия.

— Вам не за что извиняться, сударыня, — мягко улыбнулся я. — Вы ни в чём не виноваты. Это скорее я повёл себя излишне самоуверенно и неосмотрительно, за что и был наказан.

— Однако, если вы и её сиятельство ощутили мою ауру, значит, вы тоже способны к магии?

— Только со специальными магическими камнями, которые даровала нам ваша тётушка, — ответил я, слегка помрачнев. — Увы, свой я оставил на родине, а графиня утратила камень, принадлежащий ей. Точнее, его похитили те вампиры, чтобы Клара Карловна не смогла вас защищать как должно. Но на кое-что необычайное мы способны даже без камней. Например, чувствовать ауру.

Я выдержал паузу, давая ей возможность осмыслить сказанное, затем продолжил уже более уверенно:

— А помните ту страшную рану на моей голове, оставленную уличными разбойниками, которых наверняка тоже подослали эти подлые упыри? Так вот, от неё не осталось и следа.

С этими словами я снял шляпу и низко склонился плешивой головой к Аурелии, чтобы она могла доподлинно убедиться в моих словах.

— Действительно, ни следа, — удивлённо протянула девушка. — А ведь на вашем затылке было страшное рассечение. Столько крови вытекло, просто ужас. Рана не могла затянуться столь скоро, и непременно остался бы шрам.

— Поверьте, Анастасия Александровна, вас ждут ещё и не такие чудеса, — заверил я.

— И всё же мне сложно поверить, что я не сплю и всё это происходит в реальности, — пробормотала девушка, глядя в окошко, за которым проносились густые леса и широкие поля. — А вы уверены, что светлейший князь действительно в сговоре с этими ужасными вампирами?

— Признаться, я не могу быть уверенным в этом, — осторожно ответил я. — Однако вампиры в Петербурге, без сомнения, обладают колоссальным влиянием. Они оплели своей зловещей паутиной весь город, действуя из тени. И у них имеются очень серьёзные покровители среди самых высоких чинов Империи. Они даже сумели сфабриковать обвинения в государственной измене против Клары Карловны, дабы помешать ей исполнить свой долг перед вами. Именно поэтому мы вынуждены пробираться просёлочными дорогами в тесной, скрипучей карете, вместо того чтобы путешествовать более комфортабельными средствами.

— Вампиры в Петербурге… — прошептала Аурелия, и её голос дрогнул. Но уже в следующее мгновение она встретилась со мной взглядом и неожиданно улыбнулась. — Признаюсь, это звучит ужасно, но в то же время так захватывающе, почти как в романах!

Мы продолжили путь, обсуждая магию и далёкую родину её предков. Мне приходилось искусно вплетать ложь в канву правды, создавая узор повествования, в котором не было места случайным оговоркам. В подобных играх я давно достиг совершенства, и теперь с удовлетворением наблюдал, как постепенно тает настороженность в её выразительных бирюзовых очах. Печаль и страх отступали под натиском искреннего любопытства и трепетного восхищения, а в словах Аурелии всё явственнее проступал великий дух Деворы и Люминара — неустрашимых искателей тайных знаний.

Эквион, отвернувшись к окну, упорно делал вид, что я перестал для него существовать. Но я не тревожился — знал, что пройдёт совсем немного времени, его обида отступит, и он снова станет прежним. За долгие годы нашей дружбы я не раз наблюдал подобные вспышки упрямства, которые неизменно сменялись примирением.

* * *

С нескрываемым изумлением я рассматривал через окно кареты удивительное зрелище — огромное квадратное поле, расчищенное посреди лесного массива. Его поверхность была столь ровной и гладкой, что мне невольно вспомнился ледяной каток на северных окраинах Тенебриса, где я когда-то практиковал с одной очаровательной северянкой её излюбленную забаву: катание на коньках. За двести лет порой приходилось овладевать самыми неожиданными навыками, лишь бы покорить сердце приглянувшейся дамы.

Серая поверхность поля, отражая лучи заходящего солнца, превращалась в золотистую равнину. В центре этого рукотворного пространства возвышались массивные кирпичные строения с покатыми стальными крышами и огромными воротами, напоминавшими разверстые пасти исполинских чудовищ. Неподалёку от зданий высилась башня, подобная маяку, чья вершина мерцала красными огнями.

Но самое интересное находилось на огороженной площадке, где стояли два причудливых аппарата, мгновенно приковавших мой взгляд. Они различались размерами и окраской: один — величественный и тёмно-зелёный, другой — изящный, с серебристым отливом. Их схожесть в конструкции не оставляла сомнений — это были представители одного рода механических монстров.