**Друзья, если понравилась книга поддержите автора лайком, комментарием и подпиской. Это помогает книге продвигаться. С огромным уважением, Александр Колючий.

Ночь была моим врагом. Она была безжалостным кредитором, который каждый рассвет забирал у меня самый ценный ресурс — время. Я потерял им счёт. Дни и ночи слились в один бесконечный, изматывающий цикл работы и разочарований. Кузница, некогда ставшая для меня символом надежды, теперь превратилась в пыточную камеру. Я был Сизифом, который снова и снова пытался закатить свой камень на гору, но этот камень, проклятый камень углерода, каждый раз скатывался вниз, превращаясь то в хрупкое стекло чугуна, то в мягкую грязь железа.

Я стоял перед остывшим горном. Рядом на верстаке лежало очередное доказательство моего провала. Пятая тестовая пластина. Или шестая? Я уже сбился со счёта. Эта была особенно уродливой. Настоящий шедевр металлургического провала. Её поверхность была покрыта хрупкой, стекловидной коркой чугуна, которая трескалась и осыпалась, как старая краска, обнажая под собой мягкое, почти не науглероженное железное сердце. Это был не сплав. Это был уродливый гибрид, вобравший в себя худшее из обоих миров.

Всё. Это был предел.

Физическое истощение было полным. Мышцы болели тупой, непрерывной болью. Глаза слипались от усталости и дыма. Но хуже было истощение ментальное. Мой мозг, мой единственный козырь, моё главное оружие — спасовал. Он перебрал все известные ему теории, все возможные комбинации температуры, времени, состава. И ни одна из них не работала. Я, кандидат технических наук, специалист по композитным материалам, не мог решить задачу, которую примитивные кузнецы решали тысячи лет назад!

В припадке ярости и бессилия я схватил щипцами уродливый кусок металла и со всей силы швырнул его на наковальню.

— ДА ПОЧЕМУ?! — крик вырвался из моей груди сам собой. Громкий, хриплый, полный отчаяния. Он эхом отразился от каменных стен и потонул в тишине.

Я стоял над наковальней, тяжело дыша, сжимая кулаки. Голова кружилась от усталости, в глазах плыли тёмные пятна. Я не отрываясь смотрел на этот кусок металла, на этот символ своего полного провала. Вся моя воля, всё моё сознание сконцентрировалось на этом объекте, в отчаянной, безмолвной попытке понять: «ПОЧЕМУ?!». Этот предельный фокус, это напряжение на грани обморока и стало ключом, который повернулся в давно проржавевшем замке.

Мир не вспыхнул. Он начал «плыть».

Сначала изменился звук. Шум остывающего горна, стрекот сверчка за стеной, моё собственное дыхание — всё это стало затихать, отступать на второй план, словно кто-то медленно выкручивал ручку громкости. А из этой нарастающей тишины проступил он. Тот самый ритмичный, чистый, гулкий стук молота о наковальню, который я слышал в небытии. Но теперь он не был далёким. Он звучал прямо у меня в голове.

Затем изменилось зрение. Кусок металла на наковальне перестал быть твёрдым, непрозрачным объектом. Его очертания подёрнулись рябью, он стал полупрозрачным, словно сделанным из дымчатого, вибрирующего стекла. Граница между ним и окружающим миром, между моим сознанием и реальностью, начала растворяться.

И я увидел.

Я увидел его внутреннюю структуру. Не умозрительно, не в теории. Я увидел её воочию.

Это была картина хаоса. Уродливое, неправильное переплетение кристаллических решёток. Вот они, в верхнем слое — крупные, грубые, похожие на обломки серого льда, кристаллы цементита. Структура чугуна. Хрупкая и нестабильная. А под ней — аморфная, рыхлая, почти бесструктурная масса феррита, мягкого железа. Я видел тусклые, грязные вкрапления — жёлтые искорки серы и болезненно-зелёные пятна фосфора, как раковые клетки в здоровой ткани. И я видел тончайшие алые нити внутренних напряжений, которые, как молнии, пронизывали границу двух слоёв — место, где металл был готов треснуть от малейшего прикосновения.

Это была анатомия провала. И она была ужасающе красива.

Моя первая мысль была не «магия!». Моя первая мысль была «всё, доработался, поехала крыша».

Я в ужасе отшатнулся от наковальни, тряхнул головой, зажмурился, втирая костяшки пальцев в уставшие глаза.

«Отлично. Галлюцинации от переутомления, — с холодной иронией подумал я. — Мой мозг, видимо, решил, что я недостаточно страдаю, и решил показать мне красивую, детализированную 3D-модель моих неудач. Очень мило с его стороны. Сейчас ещё, наверное, всплывающие окна с диаграммами и графиками появятся. „Ошибка 404: Сталь не найдена“».

Я с опаской открыл глаза. Видение пропало. На наковальне лежал всё тот же уродливый кусок металла. Я почувствовал смесь разочарования и облегчения. Но любопытство инженера, жажда данных, перевесили страх. Я снова подошёл к наковальне и заставил себя сфокусироваться на образце. Смотрел на него, пытаясь воссоздать то состояние предельной концентрации.

И видение вернулось.

Но на этот раз, подчиняясь моему отчаянному волевому усилию «понять и систематизировать», оно изменилось. Хаотичная картинка начала упорядочиваться. Она превратилась в то, что мой мозг мог интерпретировать — в подобие интерфейса из моей прошлой жизни. Рядом с объектом всплыли полупрозрачные строки текста.