— Каждый чего-то хочет, брат, и мы в том числе, — нагло ухмыльнулся армянин, сверкая золотыми зубами. — Пока что ты нас ни в чём не убедил.

— Так вы собрались устроить надо мной судилище? — холодно поднял бровь наниматель.

— У нас есть на то основания, — пожал плечами обезьяноподобный.

— Сова надетая на глобус — вот они ваши основания! — окончательно разозлился Пал Палыч. — Вы меня выдернули за город, чтобы по ушам ездить? Я тебе, Дима, не лох какой-нибудь. Поэтому, либо заканчивайте балаган, либо я уезжаю. Но будьте уверены, я сегодняшнего не забуду…

— Да ты, Палыч, никак угрожаешь? — хищно осклабился Овнесян.

— А вы мне? — вернул вопрос тот.

— Всего лишь спрашиваем с тебя за серьёзный косяк. Нашего кореша замочили, и многое указывает, что ты в этом замешан.

— Вы явно что-то перепутали, друзья. Меня ваши блатные понятия мало колышат, и вы прекрасно знаете об этом. Не первый год, всё-таки, сотрудничаем. Поэтому «корешей», «косяки» и остальные «спрашивания» оставляйте в своей среде. Ко мне приходите тогда, когда сможете пообщаться предметно. Ещё вопросы есть?

— По-доброму, значит, не хочешь? Ладно, будем решать по старинке…

Адреналин ударил в голову, сердцебиение отдалось в ушах гулким стуком. Я понял, что эти странные переговоры вплотную подошли к тому, чтобы перерасти в перестрелку. Для нас совершенно безнадёжную. Если прямо сейчас ничего не сделать, то нашу маленькую братию здесь попросту положат.

Тёзка, кажется, пришёл к тем же самым выводам, что и я. Он дал короткую отмашку ребятам, и мы сгрудились вокруг Пал Палыча, закрывая его собственными телами. Откуда-то из толпы оппонентов донёсся отчётливый щелчок затвора. А Витя, стоящий прямо передо мной, уже не таясь вытащил ствол. Ну, сейчас начнётся…

— Стойте! Это я отмудохал Лукаша и Сизого в «Мятном ликёре!» Палыч действительно никак не пересекался с Батей! — выкрикнул я, выходя вперёд.

— Саня, мля, назад! Куда попёрся! — зашипел на меня Старый.

Но я только отмахнулся и жестом показал ему, чтоб не пылил понапрасну.

— Опа, это что, чистосердечное признание? — хохотнул обезьяноподобный.

А вот говорливый армянин никак не прокомментировал моё откровение. Он повернулся к молчаливому соседу, доселе не принимавшему участия в дискуссии. А у меня закрались подозрения, что именно этот тип тут играет главную партию. Остальные либо бойцы, либо провокаторы.

«… возле гаража… похож на того… менты ищут…» — прочёл я по губам Овнесяна обрывок его реплики.

Мужчина, к которому обращался южанин, утвердительно кивнул, не сводя с моего лица невыразительного змеиного взгляда.

«Удачно совпало», — сверкнул золотыми зубами армянин.

— Дело в том, Лукаш с Сизым приходили выбивать из меня карточный долг! — продолжил я, игнорируя перешептывания оппонентов. — А на самом празднике я присутствовал в качестве приглашенного музыканта. Это легко подтвердит владелец «Мятного ликёра». Плюс я точно знаю, что наша стычка попала на камеры. Я без проблем достану записи…

— Чё ты лечишь, бродяга? — хрипло возмутился горилла. — Да у одного Лукаша нога в обхвате толще всего тебя! Кого ты там мог уработать?!

— Выйдешь со мной раз на раз, чтобы убедиться? — мой убийственный взгляд, которым Маэстро смотрел на своих врагов, вонзился в короткостриженого собеседника. И тот, несмотря на то, что я был ниже его на полторы головы, не выдержал и двух секунд зрительного контакта и трусливо спрятал глаза.

— Слышь, мальчик, ты вообще кто такой? — пришел на выручку дружку Овнесян.

— Да так… всего лишь музыкант и заядлый картёжник. Теперь вот в охранной сфере решил себя попробовать, — неопределённо помахал я ладонью. — Короче, тёрки в ресторане с парнями Бати произошли из-за меня. А я тогда на Палыча ещё не работал. Поэтому у вас нет причин конфликтовать.

— Ты, давай, не рассказывай, что нам делать, бродяга, — вновь обрёл смелость обезьяноподобный.

А другие подпевалы согласно загомонили:

— Туфту какую-то толкает…

— … только муфлон поверит…

— Чё мы ваще его слушаем?

Совершенно очевидно, что мои доводы никого здесь не убедили. Дипломатия, не подкреплённая силой, в очередной раз показала свою несостоятельность.

— Я могу предоставить доказательства! — прокричал я, перекрывая поднявшийся шум.

Оппоненты смолкли, а их предводители скорчили кислые мины. Они сегодня явно намеревались слить Палыча по надуманному поводу. А я со своими выступлениями только ломал им ход всей пьесы.

— Они у меня с собой! — продолжал я играть на публику. — Взгляните на них, и вы поймёте, что я говорю правду!