— Конкретно эти, — бард развел руками, — нет. Я выступал в лучших тавернах Королевского города, а не шлялся по лесам, словно бродяга.

— И чего же завязал со столь удачной карьерой? — не то, чтобы мне хотелось досконально узнать всю биографию Люциана, но в ней могла содержаться ценная информация.

— Потому что, некоторые дамы слишком падки на чарующий голос, а их кавалеры слишком ревнивы. — Бард поморщился, явно вспомнив что-то неприятное, а потом добавил. — Кроме того, у рыцарей весьма крутой нрав, тяжелая рука и непоколебимая склонность к насилию. — Он посмотрел на меня. — Ты бы отлично вписался в их компанию.

— Так и скажу им, если встречу. Рекомендательное письмо напишешь?

— Могу, — легко согласился Люциан и неожиданно улыбнулся. — Вот только если покажешь его не тем рыцарям, то они разрубят пополам и бумагу, и тебя.

Подобная перспектива мне совсем не понравилась. Пришлось распрощаться с мечтой стать рыцарем.

— В таком случае, круглый стол обойдется без меня.

— Ты знаешь о короле Артуре и его круглом столе?! — оживился Люциан. — Но откуда?

— Книжки читал. В своем мире.

— И что же в них пишут? Я хотел бы послушать и сравнить с теми песнями, что слагают придворные менестрели.

Рассказчик из меня посредственный, да и мифы я помнил плохо, поэтому не спешил разглагольствовать.

— Скорее всего, одно и то же. Готов поспорить, эти сказки принес к вам один из иномирцев.

— Причем тут сказки? — Люциан даже остановился. — Король Артур правил Аркадией пять веков назад, а еще…

— Тихо, — я ладонью зажал разинутый рот собеседника, прервав тем самым очередную его тираду.

Теперь мне уже не казалось. Между деревьев, действительно, мелькали огни довольно большого поселения. А еще, стоило Люциану заткнуться, до моего слуха донеслись возбужденные крики и улюлюканья. Бард тоже это услышал и аккуратно отодвинулся.

— Может, праздник какой? — шепотом предположил он.

— Очень на это надеюсь. — Я немного приободрился: по крайней мере, голоса казались человеческими. Пусть это и не гарантировало того, что нас не попытаются убить, но все же немного обнадеживало.

Мы с Люцианом переглянулись и ускорили шаг. Вскоре лес остался позади, и перед нами раскинулась уютная низина. С одной стороны к ней примыкали деревья и поля, а с другой та самая гора, на которую я ориентировался при прокладывании пути.

С высоты холма открывался прекрасный вид на не совсем прекрасное действо: посреди города на большой площади собрались люди с факелами и вилами. Они окружили большой костер и орали: «Сжечь ведьму!».

— А что, если они хотят сжечь ту самую ведьму, которая может открыть портал? — Люциан проявил неожиданную сообразительность и в точности озвучил мои мысли.

Придумывать план действий не оставалось времени.

— За мной! — крикнул я и припустил с холма вниз.

Люциан спустился в деревню быстрее благодаря особой технике, а именно — кубарем. В темноте он споткнулся и лишь благодаря воле случая умудрился не свернуть себе шею. Выкрикивая ругательства вперемешку с молитвами неизвестным мне богам, бард прокатился мимо и с грохотом затормозил об оказавшийся на пути забор. Дерево треснуло, а вот голова моего спутника нет.

— Не мой сегодня день, — пробормотал многострадальный Люциан, вставая сначала на карачки, а потом с хрустом выпрямляя спину.

— У тебя каждый день не «твой день», — я чуть замедлился, чтобы не врезаться в невысокий заборчик. Вдоль него тянулась узкая тропинка, ведущая в нужном направлении.

— Такова судьба творца, — философски рассудил Люциан.

— Только если он придурок, — в тон ему отозвался я.

Оскорбленный в лучших чувствах бард лишь презрительно фыркнул. Пробежав вдоль забора, мы свернули, миновали два вполне себе обычных деревянных домика и оказались на не слишком-то широкой улочке, которую дождь и сапоги селян превратили в грязевое болото. Лезть в него не хотелось, но выбора не оставалось.

Спустя несколько минут спринта с препятствиями и непрекращающихся стенаний Люциана, мы добрались-таки до площади. По правде сказать, «площадь» — это преувеличение. На деле люди, эльфы и, кажется, гномы, собрались на пустыре между домов, где соорудили небольшой деревянный помост. На нем возвышался обложенный хворостом столб, у которого веревками и цепями была надежно зафиксирована хлипкая старушенция с крючковатым носом и огромной бородавкой на остром подбородке. Один ее глаз оказался мутным и желтым, а второй затянуло бельмо.