Даже не беря во внимание черный мешковатый балахон, остроконечную шляпу и нечесаные седые космы, любой балбес бы сходу понял, кто именно оказался на костре. Эту мою мысль подтверждал возглас Люциана:

— Да это же ведьма!

— Она самая, — к нам повернулся один из местных, — Мы ей раньше многое прощали. Ну напьется, заставит у всех молоко скиснуть, неурожай нашлет, вшей, несварение, падеж скота, орды саранчи или вот, как сейчас, ненастье. Бывает. Но когда Брунгильда ушла в запой и притащила в эти земли целый клан орков — наше терпение лопнуло. Сожжем ее и дело с концом.

Я окинул взглядом безобразную старушенцию: так вот значит, кому жители Лесных далей обязаны вторжением зеленокожих головорезов. Интересно, она так хотела от них избавиться или у нее имелся какой-то план по покорению мира?

Впрочем, сейчас эти подробности меня не слишком интересовали.

— А чего сразу жечь? — я опустил взгляд на сложенный вокруг ведьмы костер. — Женского тепла не хватает?

— Очень смешно, — селянин скривился.

— Смешно то, что вы, придурки, пытаетесь поджечь сырые ветки в ливень.

К этому моменту на наше появление обратили внимание практически все. Даже молодой прыщавый парнишка, который скрючился у костра и безуспешно пытался высечь искру, при этом имея поблизости кучу зажженных факелов.

— Ты откуда такой умный, а? — к разговору подключился еще один заросший бородой мужичок, как-то нехорошо наклоняя вилы в мою сторону.

Только я собирался доходчиво пояснить новому собеседнику, что направлять колющие предметы на окружающих чревато проникающими ранениями, в разговор вклинился Люциан. Он проскользнул между мной и вилами, отвел и в сторону кончиком пальца и широко улыбнулся.

— Мы — странствующие артисты.

— Ну вот и странствовали бы куда подальше, — посоветовал нам первый селянин, расправляя впалую грудь. — Мы тут таких, как вы, не любим.

— Такие, как мы, от вас тоже не в восторге, — толкнув его плечом, я направился к костру.

На стоящую посреди хвороста старуху без слез смотреть было практически невозможно. В мою голову невольно закралась мысль: всегда ли она выглядела именно так, или же в молодости отличалась статью и красотой, как Адалинда? Если ведьму Лесных Далей в будущем ждет такая же участь, то добрым наше соседство назвать уже не получится.

— Прошу вас простить моего друга, добрые люди, — Люциан не отставал от меня ни на шаг. — У нас сегодня выдался крайне тяжелый день.

— Да мы тоже, видишь ли, не развлекались, — дородная женщина неопределенного возраста скрестила руки на груди. — Сначала орков били, а потом ловили эту гадину, — резким кивком головы она указала на ведьму. — Благо, она упилась до беспамятства и на своей метле врезалась в стену моего дома. Тут-то я ее и скрутила!

— Какая героиня, — пленница крестьян захихикала. Голос у нее оказался мерзким, похожим на скрип ржавых не смазанных дверных петель. — Убью тебя последней.

— Ну зачем же так сразу, — Люциан забрался на помост и осторожно приблизился к прикованной к столбу ведьме. — Мы же не враги друг другу. Давайте жить дружно!

— Давайте без давайте, — отрезала ведьма и тряхнула головой, отчего ее шляпа съехала на округлый лоб. — Мне надоело терпеть соседство скудоумных олухов и базарных баб. Вместо того, чтобы чтить меня и поклоняться, они воспользовались моей слабостью, пленили и вознамерились сжечь. Прикончу вас всех, и дело с концом!

Несмотря на то, что на помост я не забирался, запах перегара от старухи ощутил в полной степени. Хоть закусывай.

— И все же… — бард оглядел ведьму, подбирая нужное слово, и даже с этой задачей он не справился, — милейшая. Не стоит принимать поспешных решений. Видите ли, нам с другом нужна ваша помощь.

Ведьма расхохоталась.

— Брунгильда с роду никому не помогала, — сообщил Люциану прыщавый паренек. — Она только пакостит. Мы даже за рыцарем в замок посылали. Вот столько раз, — он растопырил левую ладонь, демонстрируя пять пальцев, — но никто не приехал. Пришлось самим…

— И вы даже здесь облажались, — ведьма осклабилась, и одна из охватывающих ее цепей лопнула. — Молитесь, твари дрожащие!

Прыщавый паренек быстрее заработал огнивом, крестьяне ощетинились вилами, а Люциан, поспешно спрыгнув на землю, спрятался за моей спиной.

— Оставляю переговоры тебе, — шепнул он мне на ухо. — Только прошу, будь повежлевее.

— Может, лучше сам? — пусть я и недолюбливал барда, но общаться с людьми у него порою выходило куда лучше, чем у меня.

— Не в этот раз. — Он замотал головой.

— А чем этот раз отличается от других? — не понял я.

— Тем, что она ненормальная! — дрожащий палец барда указал на заливающуюся скрипучим смехом безобразную старуху.