— Ладно, комплекты деталей есть, сделаем. Главная проблема в кроватях и шкафчиках.

— Это мы решим! В Червене есть кроватная мастерская, закажем в лучшем виде!

В общем, запланировали шесть спальных фургонов, четыре двухосных и два трёхосных. Все мои офицеры уверяли, что за двенадцать часов в пути при средней скорости двадцать — двадцать пять километров в час дают до трёхсот километров в день. Если заложить на первый день уменьшенный пробег, километров сто пятьдесят — двести, и три полных, то получается четверо суток в пути, плюс сутки про запас… Если выехать первого сентября утром, то четвёртого к вечеру должны прибыть на место. Пятое число остаётся или в запас, доехать остаток пути, или для приведения себя и техники в порядок.

Пока смотрели, считали и думали, Прокречетов прислал снимок карты. Я, в свою очередь, перезвонил ему и сообщил, что готовы выехать первого сентября, по расчётам должны успеть с запасом.

— Что ж, если вы согласны — устроим пробег. Но в таком случае есть условие: если уж мы делаем проверку, то по полной программе: без остановок в городах и гостиницах, равно как и в трактирах. Всё сами, своими силами и своим лагерем. Справитесь?

— Именно так и планировали, Семён Аркадьевич.

Разговор странным образом успокоил. Теперь я знал, что в запасе ещё полтора месяца, успеем не только довести до ума всю технику, но и потренироваться ездить колонной, пусть не всей толпой, а десятком автомобилей, для начала до Пухович и обратно, потом до Викентьевки. Ох, и хлопотный остаток лета предстоит моим дружинникам!

А я займусь пока самоходкой, давно руки чешутся. С собой её брать не буду, даже если всё получится, тут дед прав. За этот год отчитаюсь по придворной части сентябрьским выездом, так что новую технику можно и нужно оставить на следующий год. А то вдруг кто спросит, какими-такими исследованиями я занимался? Маловероятно, конечно, но чего только в мире не случается!

Следующая неделя оказалась посвящена авиации. Во-первых, сделал профилактику дельталёту пожарных. Давно пора: у него налёт уже такой, что рейсовому дирижаблю впору, но аппарат постоянно задействован, два пилота гоняют его и в хвост, и в гриву, хоть ни того, ни другого у мотодельтаплана и нет. Но тут погода вдруг резко испортилась, а прогноз не давал надежды полетать и завтра тоже, так что в приказном порядке загнал аппарат в мастерскую. Обнаружил и усталость металла, и микротрещины, хоть и не так всё страшно, как боялся. Всё выгладил, восстановил, заодно и артефактную часть подправил, а то у мотора и мультипликатора согласование начало расходиться. Пока на малые доли оборота в секунду, и ни на слух, ни по вибрациям ничего не чувствовалось, но зачем же доводить до такого, чтоб аппарат трястись начал? Совсем незачем. Пожарные заодно и пропитку на обшивке крыла обновили, при помощи всё тех же распылителей. Намного быстрее и удобнее, чем кисточками, и равномернее, да и расход вещества несколько меньше.

А стоило распогодится, словно дожидались, срочный вызов в Могилёв. Слетал, помог «дядям», почему бы и нет. На следующий день поступил такой же вызов в Минск. Прорвало их прямо, то за пару недель ни одной заявки, то две подряд. Причём задачи, которые в начале службы, курсе так на втором, могли показаться интересными и даже сложными, сейчас же они уже рутина. Для меня рутина — обычными средствами количественные анализы на органику делать работёнка та ещё. Потому, собственно, и вызывали, тем более, образцы принесли слишком мелкие, чтобы разобрать из на достаточное количество проб.

А на следующей неделе произошёл вообще трагикомический случай. Решил я и своему аппарату профилактику сделать, как пожарным. Так-то я силовой набор каждый раз проверяю, чисто машинально, но — мельком, а вот в мотор вообще с момента сборки не лазил. Закончил работу, ничего такого, кстати, не нашёл, именно что профилактика. Иду от ангаров к дому в рабочем комбинезоне, как раз чтобы переодеться и заняться нескончаемыми бумагами, руки ветошкой обтираю. Не то, чтобы необходимо было, скорее по привычке. Вижу — около крыльца стоит незнакомая пролётка, а возле неё двое, один в мундире, второй в статском. Точнее, идут мимо неё от крыльца мне навстречу, а на крылечке — старший над нашими слугами, да ещё пара гвардейцев невзначай присматривают за чужими на территории, но — с расстояния.

Встретились мы примерно на полпути, пока шли рассмотрел, что старший в мундире Министерства финансов, судя по знакам различия и околышу на фуражке — ротмистр пограничной стражи. Это у них, если не ошибаюсь, штабс-, не то просто капитану соответствует. Второй — по моложе, но ненамного. И вот старший меня спрашивает:

— Господин Рысюхин?

Вот так вот запросто, не то, что без титулования, даже без имени-отчества. Как-то это мне сразу не понравилось, я сразу дружинникам знак условный подал незаметно, мол, дежурную пятёрку сюда.

— Да, это я. Что вам угодно?

— Вам нужно проехать с нами!

— Не угадали. Мне — не нужно.

И иду дальше. Точнее — пытаюсь, поскольку младший шагнул вбок и вроде как перекрыл дорогу. Наивный такой… Причём судя по отсутствию перстней оба не дворяне и, скорее всего, не одарённые. Откуда же в них столько апломба, хотелось бы мне знать? И, самое главное, как они меня увозить собирались? Зачем и куда вообще не интересно, всё равно не собирался и не собираюсь с ними, но — как? Пролётка — двухместная, их двое. Я должен был рядом бежать? Или на козлы к кучеру? А, может, рассчитывали, что я кого-то из них на ручки возьму?! Очень, очень забавные зверьки.

— Но вы должны!..

— Кому и что я должен — я сам знаю. А чего не знаю, то до меня доведёт мой непосредственный руководитель или его доверенные лица, мне знакомые. Вы в их число не входите.

— Не хотите, значит, по–хорошему? Тогда — вы арестованы!

— Надо же, как интересно! И документы соответствующие у вас имеются?

— Разумеется! — Старший кивнул младшему и тот протянул мне бумажку. Одну, что характерно, которую я тут же из его рук выхватил: скорость реакции у одарённого намного выше, чем у «нулёвки».