— Какая забавная, я бы даже сказал — восхитительная гадость! Покажу коллегам, это станет гвоздём сезона и явно пойдёт в музей Корпуса!

А протянули мне повестку вызова свидетеля, вручную (!) переименованную в «повестку об арестовании нарушителя». Ага, вот так вот запросто, не подозреваемого, и даже не обвиняемого. Неразборчивая подпись внизу и смазанная, точнее — слегка расплывшаяся печать, но, вроде бы гербовая. Сложил бумажку пополам и спрятал в карман.

— Да вы вообще понимаете, что творите, с кем разговариваете?!

— Ни малейшего понятия. Вы как-то не удосужились представиться.

— Я…

— Не интересует, вот вообще. — Я перебил предполагаемого ротмистра. — Вы вторглись на родовые земли, более того — в границы имения, не имея на это ни приглашения, ни разрешения, ни ордера. Нарушив границы владений вы сходу принялись хамить их хозяину, то есть — мне. Сыплете невнятными претензиями и вручаете какую-то макулатуру. Мне вообще не интересно, кто вы и что вы, этим займутся компетентные лица из Отдельного Корпуса, или, возможно, СИБ. Взять их!

Последнее было адресовано моим дружинникам, которые незаметно подошли со спины к визитёрам и тут же оных упаковали. Те пытались что-то кричать, но звук им быстро выключили.

— Вам же сказано — следователю будете рассказывать!

Я решил лично доставить их в Минск, предварительно созвонившись с Подпёском, как наиболее знакомым офицером Корпуса в городе, пока Маша с горничными готовят мой повседневный мундир, решил ехать в нём, для ясности.

— Евгений Миронович? Доброго дня. Тут у меня два забавных персонажа для вас. Приехали меня арестовывать с какой-то смешной бумажкой. Я вам её покажу — это просто анекдот.

— Они там ничего не успели наворотить? И вы их ен сильно помяли при задержании?

— Нет, никто не пострадал, даже эти двое. Аккуратно упаковали. Да, ни санкции от Дворянского собрания, ни из Корпуса, ни от командования гвардии, ни, тем более, от Его Величества, что совершенно очевидно, у них с собой не было. Про разрешение на проникновение в родовое имение и речи не идёт, разумеется.

— Кто они такие, как представились, чего хотели? Вы уже опросили предварительно?

— Нет, я не спрашивал, ни кто они, ни что им на самом деле надо, оставил это вам или вашим коллегам. Сейчас погрузим и повезу к вам.

— Подождите, дайте сообразить, куда их, к кому и как направить. Вы когда у нас будете?

— Когда? Ну, в Смолевичах будем где-то через час, с учётом сборов…

— Так, подождите. Я пришлю в Смолевичи поездом офицера Корпуса с конвоем, ему и передадите.

— Хорошо, встречу вашего человека на вокзале и передам задержанных.

Закончив разговор, я отпустил испуганного извозчика обратно в Смолевичи, рассчитавшись с ним за поездку, ведь он-то ни в чём не виноват, а обижаться будет и на меня тоже.

Для перевозки этих двоих взяли броневик, усадили их на средние сиденья боевого модуля, спиной друг к другу, справа и слева от каждого — по дружиннику, на ноги и руки надели наручники, ими же пристегнули к каркасу кресла.

За время сборов и погрузки парочка залётных как-то потухла и притихла, но оно и к лучшему, если не будут дёргаться и им, и нам лучше. Особенно их проняло, когда увидели меня в мундире. Они что, вообще не знали, куда и к кому едут?!

Сам поехал на «Жабыче», проконтролировать и перевозку, и передачу.

И уже на следующий день к вечеру Евгений Миронович позвонил мне, чтобы успокоить и рассказать о произошедшем.

Оказалось, эти двое на самом деле служили в пограничном отряде в Закарпатье. И тамошние контрабандисты умудрились по чертежам из журнала построить мотодельтаплан! Скорее, конечно, не они, а их европейские партнёры, но не суть. И стали совершенно нагло возить туда-сюда всё, что могли запихнуть в гондолу. Ну, не совсем чтобы нагло — не среди бела дня, а по ночам, соблюдая традиции скрытности. В отдалении от границы набирали высоту метров шестьсот-семьсот, вблизи от «ленточки» выключали и без того негромкий электромотор и беззвучно скользили к посадочной площадке, тоже километрах в двадцати пяти в глубине уже нашей территории. Ну, и обратно также. При этом даже если их аппарат замечали на фоне звёзд или Луны — штуцеры пограничников на такой высоте достать не могли. Это не говоря уж о навыке стрельбы по цели, движущейся со скоростью до ста километров в час, который солдатам как-то не прививали.

Я не выдержал, спросил:

— Это интересно, но я здесь при чём? Или они решили меня обвинить в соучастии?!

— Почти…

— Это вообще идиотизм! Всё равно, что за поножовщину в кабаке в прошлом месяце привлечь даже не приказчика скобяной лавки, продавшего нож, а фабриканта, который его изготовил!

— Они хотели припугнуть, как считали, молодого провинциала, угрозой ареста и заставить или передать им летательный аппарат, или вовсе отправиться с ними для перехвата нарушителей.