И всё бы ничего, вот только из-под его головы расплывалось густое кровавое пятно. Ещё секунд через сорок над телом появилось еле заметное зеленоватое облачко, а я услышал:

— Тлюка капустная, надо было до рассвета подождать, я же в темноте не вижу! А теперь нашумел, пацан проснулся. Матеуш будет недоволен. Не видать мне денежек, тлюка!

— Не видать, — согласился я, — потому что ты, парень, мертв.

— Что? Я же просто думаю! Ты меня слышишь? — изумленно донеслось от облачка. — Ты не можешь меня слышать!

— Еще как слышу. Ты откуда взялся такой бойкий?

— Из-под Бреста. Приехал за тетку наследство получать, так обманул душеприказчик, одни долги за ней остались, да халупа старая. Решили на меня всё повесить, но я не дурной, не повелся на уговоры, пусть сами это наследство на себя берут. Искал деньги, чтобы обратно уехать, услышал, что герцогу нужен …

Тут несостоявшийся киллер споткнулся, а я продолжил фразу:

— Убийца ему нужен был, чтобы от среднего сына избавиться. Кстати, откуда знал, что тебе в кабинет идти нужно?

— Так мне Матеуш, герцог в смысле, все расписал. Сказал, что данные проверенные, пацан по ночам в кабинете дрыхнет, инфа соточка.

Похоже, утечка про кабинет была от Бартоша, которому я изрядно попортил копчик, когда тот по примеру сегодняшнего неудачника пытался со мной расправиться. Что ж, неуважаемый Бартош, ничего личного, но твоя семья среди моих арендаторов больше не числится, и ты узнаешь об этом в самое ближайшее время. Не усек с полпинка, поймешь в свободном полете, крыса ты зловредная. Ступай вслед за Новаками и облизывай их дальше, как привык. А твои соседи в подробностях будут осведомлены, за что именно я на вас так взъелся, чтобы тоже впредь думали, прежде чем против хозяина усадьбы козни замышлять.

— А ты, выходит, не брезгливый, раз за такое дело взялся, — заметил я.

— Деньги были нужны. И вообще, с чего ты взял, что я мертв? Я тебя знать не знаю! Соврешь и недорого возьмешь.

— А ты на пол посмотри, журавль мой подбитый. Кто это там такой красивый лежит и паркет кровушкой заливает?

— Тлюка! — завопил дух, когда сообразил, что я не вру. — Тлюка, тлюка, тлюка!

— Ну что, останешься здесь привидением? Буду над тобой глумиться ежедневно, ты же отсюда деться не можешь, ведь приведения к своему месту смерти накрепко привязаны.

Я произнес эту фразу максимально злорадным голосом, потому что у меня появился одна безумная идея, но действовать нужно было очень быстро.

— Нет! — убийца-неудачник пребывал в истерике. — Только не привидение!

— Тогда, — я распахнул перед ним дверь-портал, — беги туда, пока я добрый, и чтоб духу твоего здесь не было.

Облачко моментально втянулось в проем, я получил ожидаемый откат и прибавку сил. Вот и славно, потому что силы мне сейчас ой как понадобятся.

Я принялся исцелять лежащее передо мной тело. Семь потов сошло, пока поврежденные сосуды срослись, пролитую кровь вытеснило наружу, а черепушка вернула свою форму. Себя-то лечить куда проще, но у меня, увы, не было иного выхода, кроме как расходовать последние ресурсы в попытке не дать конкретно взятому трупу стать невозвратными потерями.

Затем я запустил сердце и уже второй раз за сутки расставил вокруг световые маяки, после чего принудительно выдернул душу Марка Антоновича, отправив её по маршруту «голова Демьяна — новое тело».

Это была чистой воды авантюра, но другой подобной возможности могло и не случиться, поэтому я делал все возможное ради того, чтобы мой безумный план увенчался успехом.

Увы, мои старания, похоже, пропали втуне. Но ведь вроде бы все прошло удачно? Я лично видел, как зеленое облачко отправилось по световому коридору, растворилось внутри тела и оттуда больше не появлялось. Что же не так? Я слишком долго провозился с исцелением, и сердце за это время успело умереть? Почему парень не приходит в себя? И где сейчас душа Марка Антоновича?

Я принялся прокачивать грудную клетку, краешком сознания отмечая, что тело по-прежнему теплое и окоченения нет, а значит, ещё не все потеряно. За окном медленно вступал в свои права рассвет, и тогда я, чувствуя, как драгоценное время песком сочится между пальцев, в отчаянии воскликнул:

— Да скажи ты хоть слово!

И тут губы лежащего передо мной человека скривились в задорной усмешке.

— А я все ждал, когда ты меня попросишь.

— О чем попрошу?

— Поговорить с тобой. Сам же сказал: «Мысленно дай себе по губам, если до рассвета вновь захочешь поболтать без моего на то желания». Вот я и держался из последних сил.

Услышав это от воскресшего Марка Антоновича, я был готов его прибить, а затем снова откачать и вернуть к жизни.

— И как давно ты пришел в себя?

— Да я, собственно, никуда и не уходил. Ты уже дрых без задних ног, а мне не спалось, я размышлял. Давно уже меня столько впечатлений не было, надо было их осмыслить, упорядочить. Потом началась эта история с юношей, в теле которого я сейчас нахожусь. Затем ты старался оживить это тело. Действовал, кстати, грамотно, даже не буду спрашивать, где ты такому научился. А я мысленно аплодировал тебе и все ждал, когда ты вновь дашь отмашку на наше общение.