Увидев отца, я вскрикнула и бросилась к нему в объятия, где меня тут же окутал знакомый с детства запах корицы и ванили. Напиток из молока и этих приправ отец очень любит и пьет каждый день. Я уткнулась носом в его плечо и снова почувствовала себя маленькой девочкой. Вот только, обнимая единственного родного человека, я ощутила, насколько он исхудал и, вроде бы как, стал ниже ростом.

Мы вошли в металлический цилиндр, который лишь издалека походил на шахту лифта. Отъезжающая в сторону дверь приводилась в движение механически и имела прикрепленные снизу и сверху колесики, а вместо лифтовой кабины были все те же ступени, хотя намного удобнее.

Мы поднялись в жилище папы, стражи и Гордон следовали за нами, что мне не очень понравилось, так как сейчас хотелось побыть наедине с отцом, но не мне это было решать.

Обсерватория отца изнутри мало оказалась похожа на такую же у нас дома. По сути, это строение только внешне походило на нее своей формой, а так являлось его скромным жилищем. В круглой комнате, у круглого же, как иллюминатор, окна, выходившего на ту самую дорогу, по которой мы пришли, стоял прямоугольный деревянный стол, несколько стульев и две длинные лавки, на которых мы и расположились. Отец обвел нас горящими от радости глазами, задержав свой взгляд на мне, словно не веря, что это я и что я здесь.

— Ну что ж, как говорится в старинной пословице: «Соловья баснями не кормят!» А посему предлагаю немного подкрепиться! Так как предполагаю, нас ждет длинный и содержательный разговор. — Ой! Грет и Тиль? Дочка, откуда они здесь? Ты решила их взять с собой для защиты?

Мы все повернулись в ту сторону, куда был направлен взгляд отца. Оба моих пса чинно сидели у входа в шахту, откуда мы только поднялись.

— Да нет, пап, это не Грет и Тиль. То есть, я их так зову, но они лишь их копии.

— Что? Отец медленно подошел к собакам, внимательно их разглядывая.

Грет, скосил, на меня взгляд, словно спрашивая: «Что нужно этому странному двуногому»?

— Грет, Тиль, это свой! — произнесла я кодовую фразу.

Псы встали, сделали шаг к отцу, подняв морды и тщательно того обнюхав, а затем сели на место.

— Поразительно! Просто феноменально! — отец привычным жестом взъерошил свои седые волосы, отчего длинная прядь выбилась из собранного низкого хвоста. — А мы пока добились хоть какого-то проблеска сознания у одной коровы и наших коней. Они стали реагировать на свои клички. Но это всё! — развел он руками. — Нет, это в высшей степени феноменально, и необходимо изучить! — уже бормоча себе под нос, и, видимо, мысленно планируя новое исследование, отец отошел к одному из расположенных по радиусу помещения окон, задумчиво уставившись в него.

Мужчины переглянулись.

Гордон неуверенно кашлянул. Отец вздрогнул и обернулся.

— О! Дорогие мои, прошу прощения, отвлекся. Вот такие мы, ученые! Крайне увлекающиеся и рассеянные натуры. Итак, тему разумности материализованных существ мы, пожалуй, отложим. Сейчас же я бы хотел накормить вас хорошенько, да, уж простите меня, ученого старика за чрезмерную любознательность, расспросить о ваших приключениях! Матильда! Выйди, пожалуйста, к гостям!

Мы не успели ничего понять, как с верхнего яруса этого почти круглого сооружения, на приставной лестнице, показались стройные смуглые женские ножки. Мужчины тут же залипли на них взглядами, а таинственная незнакомка, между тем, медленно спускалась, показав округлые колени, стройные бедра и… травяную короткую юбку. Кто-то из мужчин судорожно вздохнул, а я бы могла поклясться, что вовсе не от страсти. Несколько мгновений напряженного ожидания, и незнакомка, ступив на пол, обернулась к нам.

— Ёлка!

— Ёлка! Откуда она здесь!?

— Я не секунды тут не останусь!

— И здесь она нас нашла!

Стражи, перевернув лавку, начали пятиться к шахте спуска. Я же, застыв столбом, лишь хлопала глазами, разглядывая непонятно как опередившую нас «дочку Хищной». Рядом со мной остался лишь Ставрос. Он взял меня за руку и тихонько пожал, словно говоря: «Я здесь, мы со всем разберемся».

— Лерой! Что с твоими стражами? Что вообще здесь происходит? — мой отец, и Гордон удивленно переводили взгляд с меня на столпившихся у выхода мужчин. — Они испугались моей женщины? Или я чего-то не понимаю?

— Твоей кого? — наконец отмерла я, переведя взгляд на своего папу, с неприятным осадком в душе осознавая, что «его женщина», как минимум, в два раза младше его. Потом тряхнула головой, избавляясь от неважного, и, наконец, смогла задать вопрос:

— Папа! Что ЭТО делает у тебя? И как она смогла нас опередить?

— Не понимаю, дочка! О чем ты? И почему ты называешь Матильду «это»?

— Папа, ответь, пожалуйста, на мой вопрос! Когда? Она? У тебя появилась?

Отец растерянно сел на стул.

— Да не появлялась она у меня! Мы встретились еще в тропическом лесу и вместе пришли сюда несколько месяцев назад! — возмущенный голос отца и его ответ привели в чувство не только меня, но и мужчин. Смущенно переглядываясь, они бочком вернулись на свои места. И лишь теперь я заметила еще один немаловажный момент: мои псы даже не шевельнулись при виде девушки. А там, в лесу, они на нее рычали. Или не на нее?

Немного успокоившись, отец рассказал свою историю появления на этой планете. Выходило, что на самом деле он не планировал нарушать запрет и садиться на поверхность. Но его сверхчувствительные приборы на исследовательском корабле обнаружили на «Хищной» интересную аномалию. Это был невиданной глубины разлом в коре планеты, а внутри нее — залежи металла. Или, скорее, редких сплавов металлов, которые не встречаются в природе в подобном сочетании. Отец отдал команду приблизиться к «Хищной», совсем чуть-чуть, чтобы приборы могли выдать более полный спектр находки и процентное соотношение ее составляющих. А после этого приборы шаттла отказали, и планета начала их притягивать.