Позавтракав и приняв ванну, я оделся и вышел на улицу.

Солнце светило изо всех сил, на лазоревом небе — ни облачка. Красота.

По посёлку ползали миньоны. Одни таскали стройматериалы, другие — возводили здания и прокладывали трубы. Работа кипела. Свинцовая ферма и сборочный цех нехило так подросли, что не могло не радовать.

Но меня интересовала добыча смарагда. Поэтому я отправился на шахту — поглядеть, как успехи у бригады кабальных. Ну, и сколько зелёных кристаллов удалось вырубить.

Работа шла полным ходом. Возле шахты стояли тележки с выработанной рудой — бесформенными кусками изумрудного цвета. Поодаль виднелись сторожевые миньоны.

— Ваше благородие! — ко мне широким шагом направлялся Арсений в белой каске и рабочем оранжевом комбинезоне. — Пришли посмотреть, как идут дела?

— Ни убавить, ни прибавить, — ответил я, окидывая взором машины, ползающие по руднику. — Сколько уже добыли?

Бригадир взглянул на планшет, который держал в руках.

— Почти полторы тонны, ваше благородие. Шахта неглубокая, добывать смарагд легко. Богатая жила, насколько я могу судить.

— Рад слышать. Что нужно поставить в первую очередь?

Арсений принялся перечислять, объясняя, для чего что понадобится. Сразу было ясно, что специалист он толковый и отлично понимает, что делать.

— Хорошо, постараюсь вас обеспечить в кратчайшие сроки, — кивнул я, когда он закончил. — Когда сдадим первую партию, получите зарплату. Разумеется, большую часть имперский банк вычтет в счёт долгов. Но над этим я не властен.

— Конечно, — кивнул Арсений. — Мы понимаем. Всё по закону.

— Ладно, работайте. Если что — информируй.

— Само собой, ваше благородие. Спасибо.

— Пока не за что.

— Ваше благородие… — бригадир вдруг смутился. — Я хотел спросить… если позволите…

— Смелее. В чём дело?

— Моей жене скоро рожать. Госпожа доктор сказала, вы собираетесь поставить в больницу оборудование…

— Не волнуйся. Сборочный цех уже строится, и начну я именно с наполнения лазарета.

— Спасибо! — просиял Арсений. — Большое спасибо, ваше благородие.

Покинув рудник, я не пошёл домой, а направился в центр развалин. Было ещё одно важное дело, которым я собирался заняться.

Размышления привели меня к выводу, что Исчадие на развалинах что-то держит. И это не гастрономический интерес. Оно даже мальчиков не сожрало, а попыталось превратить в чудовищ. Возможно — чтобы отвлечь меня.

Добравшись до того, что некогда было городской ратушей, я уселся на кусок поваленной стены, на которой ещё оставались выцветшие вывески, вытащил из кармана солнцезащитные очки и надел их, создав, тем самым, тень на глазах. Пора заняться поисками монстра всерьёз.

Где бы он ни обитал, глупо прятаться в подвалах и прочих замкнутых пространствах. Если нагрянут серьёзные противники вроде меня или егерей, такое место превратится в ловушку, а Исчадие не производило впечатление тупой твари, одержимой жаждой убийства. Нет, этот противник был умён. Не знаю, как так получилось, но Гниль не превратила свою жертву в безумную гору уродливой плоти, оставив только примитивные инстинкты.

Я был уверен, что Исчадие прячется глубоко под руинами Мадоны. В канализации — там, где можно легко перемещаться по городу.

Сосредоточившись, я приступил к поискам. Мои глаза проникали сквозь тени, лежащие под землёй, в недрах города. Я скользил по влажным тёмным тоннелям, коллекторам, над стоячими тухлыми водами, заглядывал в самые мрачные и отвратительные закутки этого заброшенного лабиринта.

Метро в Мадоне отсутствовало, и это облегчало поиски, сужая круг.

Вот только радиус действия моего Дара был меньше размеров города. Так что через некоторое время пришлось встать и перейти в другое место, чтобы охватить новые части подземных коммуникаций. А затем — ещё раз, и ещё.

И вот, наконец, ныряя в очередную тень, лежащую в бетонном тоннеле для сточных вод, я заметил впереди призрачное сияние!

Лиловый свет сочился из мрака, пульсируя, словно сломанная лампочка. Туда я и направился. Вернее, туда отправились мои глаза. Перемещаясь из тени в тень, они скользили в темноте, пока не стало ясно, что я вижу источник — торчащий из пола тоннеля обелиск, покрытый множеством мелких переплетающихся в узор символов. При виде него я почувствовал, как сердце гулко ударило в груди и на несколько секунд замерло.