– Верю! – кивнул Шенк и взял трубку. – Я такие раны видал. Еще чуть-чуть и пришлось бы тебя хоронить. Или ты живучий?

– Не думаю, - Герт знал, раны у Карла затягиваются лучше, чем у него в прежние годы, да и быстрее. Но Карл не был оборотнем, вот какое дело. Зато на нем, - на Герте, а не на Карле, - лежало фейское благословение, а это, как говорят, дорогого стоит.

– Ну, и ладно! – согласился Шенк. – Значит, повезло тебе, Карл, что она легкое не пробила.

– Да уж, точно повезло.

Посидели молча. Шенк набил трубку, раскурил, не прерывая молчания, передал Герту.

– Держи!

– Хороший ты человек, Шенк! – повторил Герт свою прежнюю мысль. – И знаешь, мне действительно все равно, служил ты в гвардии или нет. Дворянин, или примерещилось. И ты мне, сдается, что-то в этом роде сказать собирался. Разве нет?

– Зачем же собирался? – усмехнулся Шенк, взявшийся набивать свою трубку. – Я тебе это прямо сейчас говорю. Ты хороший человек, Карл. И дерешься здорово. И, если станешь учить парнишку, я к вам, пожалуй, тоже присоединюсь. Да и Мергерит позову. Ты не видел, наверное, но она меч неплохо держит, только опыта у нее, понятное дело, кот наплакал. Да и рука слабая, а так вполне!

***

Окончательно стемнело. Небо очистилось и стало неожиданно ясным. Наверное, из-за заморозков, прихвативших землю. Во всяком случае, Герту, лежавшему, завернувшись в кошму, у тележного колеса и смотревшего на звезды, стало вдруг нестерпимо холодно. Возможно, у него был жар. Его знобило. Мерзли ноги и руки, и дрожь норовила вырваться из-под запоров воли, и начать трясти по-настоящему.

"Не повезло", - подумал он лениво.

Думалось тяжело. Жилось еще хуже. Надо бы встать и перебраться к костру, но на это не было сил. И флягу взять сил тоже не было. Их просто ни на что не осталось.

Шум разговоров смолк. Лагерь заснул, только где-то неподалеку перекрикивались часовые.

"К утру замерзну…"

Но кто-то про него все-таки не забыл. Хрустнула веточка под сапогом, прошелестел плащ.

– А я смотрю, тебя нигде нет! – сказал рядом знакомый хрипловатый голос.

"А разве я еще где-нибудь есть?"

– Я тебе не мешаю? А то, если ты вдруг решил самоубиться, а я вмешиваюсь…

"Шел бы ты, Зандер… к своей жене! И без тебя тошно!"

Зашуршала стягиваемая перчатка, и на лоб Герта легла прохладная рука. Не знал бы, что парень, подумал бы – женская.

– Горишь, - констатировал Зандер и сразу же перешел к делу:

– Знаешь, что! Давай-ка, Карл, я тебя к костру перетащу… Волоком, если не обидишься, потому что по-другому никак!

Парень ухватился за край кошмы и потащил. От резкого движения прихватило бок, и Герт вдруг услышал свой стон и почувствовал, как клацнули зубы.

– Ну, потерпи! – сочувственно сказал откуда-то сверху Зандер.
– Сам знаю, что больно! А делать-то что? Все, как мертвые, попадали. Устали. Вина напились…

Зандер тащил его по дороге и говорил, говорил, говорил…

– Вот дотащу тебя до костра, - у парня сбилось дыхание, и он со свистом и хрипом втянул в себя холодный ночной воздух.
– Дотащу… Напою вином, Карл… руки разотру… Утром… Утром… будешь… как огурчик, будешь… Ну ты и тяжелый, Карл! Прямо-таки лось… Ну, или бизон… Так тоже можно…

Он дотащил-таки Герта до костра. В лицо пахнуло теплом. Герт повернул голову и посмотрел на огонь.

"Спасибо, парень…" – но сказать это вслух, не смог.

– Ты не молчи, Карл!
– Зандер присел рядом, наклонился, заглянул в глаза. – Не пугай меня, Карл. Ну, пожалуйста, не молчи!

В темной сини его глаз отражались всполохи пламени.

"Вот ведь настырный!"

– Дай вина… - сказал он вслух, и это было единственное, на что хватило сил.

[1] В этой лиге, как и в британской лиге, где-то около четырех километров.

Глава 4. Ладжер

1. Гуртовая тропа, шестого первоцвета 1649 года

До Ладжера добирались почти три недели и все время под дождем. Шесть дней шли через болота и еще две недели – через скалистые сопки Норфейского всхолмья. Дорога тяжелая и небезопасная, а в отряде Лунда после памятного боя с альвами в строю оставалось не больше трети бойцов.Многих похоронили еще там – вблизи места, где они приняли свой последний бой. Другие умерли от ран, не выдержав тягот пути. Умер и Лунд.

В те первые дни после резни, все думали, что умрет Карл, но Герт кризис пережил и вскоре встал на ноги. В том смысле, что покинул фургон, в котором отлеживался, и снова поехал верхом. А вот Лунд, вышедший из боя с пустяковой раной на бедре, наоборот - слег. Рана загноилась, но Лунд никому ничего об этом не сказал, а когда правда открылась, делать что-нибудь – ну, хоть ногу отнять, - стало уже поздно. Умирал он тяжело и долго, но, в конце концов, боги сжалились над ним и даровали ему забытье. Так, не приходя в сознание, и умер.