Человек вообще поразительно гибкая и лицемерная сволочь. Сегодня он хоронит морскую свинку, потому что жалко и так правильно, а завтра готов бросить ещё живого соратника на кучу трупов, потому что резко стало плевать. Ситуация изменилась, а вместе с ней покорно повернулась и стрелка морального компаса. Хотя я очень даже понимал замученных игроков, вынужденных выполнять грязную работу, пока другие набивают карманы. Зачем два раза переносить нелёгкое тело, если живой в скором времени так или эдак пополнит ряды мертвецов.

Пусть в пылу боя Налим несколько преувеличил тяжесть ранения — хозяйство нашего хоббита, надо полагать, осталось на месте, но по факту это мало что могло изменить. Тварь вцепилась в ногу повыше колена, иглоподобными зубами распустив кожу на лоскуты и измочалив мышцы. Конечность, как могли, пережали, и окажись мы на старушке Земле, всё могло бы закончиться хэппи-эндом. Однако мы находились в самой заднице Лакконских пещер, откуда до ближайшей больницы даже не километры — световые годы.

— Командир… — одними губами пробормотал Фродо, заметив моё приближение. Голова парня покоилась на коленях его роковой избранницы, Фриды, уровень 3. Фрида и Фродо — нашли друг друга два одиночества…

— Оставьте его в покое! — тут же вскинулась та. Припухшие от слёз глаза смотрели с решимостью и затаённой надеждой.

— Сгинь, валькирия. Твоё время ещё не пришло, воин жив и продолжает сражаться, — я криво усмехнулся и холодно попросил оставить нас наедине. Как я и думал, надолго напускной смелости не хватило. Стушевавшись, молодая женщина извинилась непонятно за что и отошла в сторону.

— Скорее мёртв, чем жив, командир, — мутным взглядом проводил её Фродо. С трудом сдержав стон, я тяжело плюхнулся рядом и, рассеянно глядя перед собой, без всякого выражения заметил:

— О вкусах, конечно, не спорят. Но жизнь тебя, похоже, женским вниманием не баловала, раз отпорол такую несусветную глупость.

— Глупо всё получилось, да? Я опять всех подвёл, — посиневшие губы едва шевелились, на творожисто-бледном лице выступала испарина. Он потерял много крови и, хуже того, продолжал терять. Системное тряпьё с ролью жгута справлялось из рук вон плохо, а ремешки на куртке, которые годились для этого лучше, были слишком малы, чтобы перетянуть бедро взрослого мужика.

— Хлебни — легче будет, — я отвинтил крышку фляги с накарябанной цифрой «восемь» на боку, и аккуратно поднёс ко рту Фродо. Цифры украшали все мои фляги, было бы до смешного обидно перепутать воду с напалмом. «Восьмая» содержала всего-навсего спирт. Хлебнув за раз слишком много, парень закашлялся и отвернул морду. Часть жидкости пролилась мимо.

— Я сам дурак. Подставился…

— Что дурак, это верно. А с таким настроением скоро превратишься в мёртвого дурака, — жёстко перебил я. Однако Фродо будто не слышал, продолжая лепетать положенные к случаю слезливые банальности. Перед лицом смерти люди всегда до одури предсказуемы:

— Линч, послушай. Я скажу номер телефона, передай моим родным…

— Нет, это ты послушай. Ты поступил, как скудоумный болван, Фродо. Тем не менее, ты наш скудоумный болван, прости господи. Поэтому сожми кольцо, Фродо, и послушай, что я скажу. Ровно через тридцать восемь минут откроется окно для эвакуации. Ты новичок, тебя здесь уже ничего не держит. Ты согласишься. Окажешься в Личной Комнате, схватишь филактерию и поползёшь не обратно на Землю, куда потянут тебя твои обывательские инстинкты, а прямиком к ближайшему богу. Это твой единственный шанс.

— Филактерия? Я не понимаю…

— Тебе ничего понимать и не нужно. Хватаешь манатки и на поклон к божественному аксакалу! Разберешься на месте. А пока… Можешь помолиться Аллаху. Так или иначе, этот раз будет последним.

— Ты бездушное чудовище, Линч, — устало прикрыл он глаза. — Но… спасибо.

— Сочтёмся, — усмехнулся в ответ. — Пригласишь на свадьбу.

— Если этот дундук сдохнет, то, чур, сапоги мои, — насмешливо бросил Налим, возникший неподалёку. Пройдоха мгновенно вник в ситуацию, в серых глазах плясали весёлые бесенята. — И, наверное, надо подкатить потом к его крале. Утешить вдовушку, драть!

— Нет повести печальнее на свете, чем повесть о Ромео и Джульетте, — с трагическим придыханием продекламировал Лютый. — Я слышал, в Дагестане есть чудный обычай. Вдову погибшего брата наследует брат…

— Ну, я тогда тоже, — Навух задумчиво поскрёб щёку, — свечку, в общем, поставлю.

— Да провалитесь вы к Шайтану, ироды! Назло вам не сдохну! — на бледном лице появилась улыбка, что само по себе являлось хорошим знаком. Удача улыбается тем, кто смеётся, а улыбка этой чертовки ему ой как не помешает.