Распущенные на полосы ткани системные куртки, штаны и портянки скрепляли в единое целое свежеобструганные стволы грибодеревьев. Одним концом плот лежал на берегу, другим уверенно держался в воде. Дрянная, мягкая, недолговечная лакконская древесина, кроме своих недостатков, обладала одним несомненным преимуществом — высокой плавучестью. И это качество в ней извиняло все остальные.

Услышав приглушённый расстоянием крик, я встал в полный рост, вглядевшись в чернеющий на горизонте островок суши, сплошь покрытый скалистыми кручами. Над острыми пиками кружил одинокий силуэт громового змея. С расстояния более чем в километр он казался маленькой мушкой, но никак не существом, находящимся близко к вершине пищевой цепи. Впрочем, всё относительно.

Громовые змеи жили небольшими стаями до пяти особей, и к Серым скалам прилетали ровно за тем же, зачем сползались к берегам озера гады бескрылые — отложить яйца. Не уверен насчёт мелких гадюк, но летуны были существами двуполыми. То есть, когда приходило время, каждый откладывал по яйцу, оплодотворённому доминантной особью — альфой. Тем самым альфой, которого я и хлопнул первым же выстрелом (жаль, что тела вместе с опытом сгинули где-то на дне). Обо всех этих милых подробностях змеиной физиологии рассказал мне Кураш, преследуя свои, довольно прозрачные интересы. И стоило сопоставить сведения дверга с теми крупицами, что содержались в Путеводителе, я неожиданно осознал одну вещь, до которой, по видимому, не додумался никто более.

Популяция громовых змеев ничтожна. Как и всё в этом сломанном мире, эволюционная цепочка змей вырождалась, приходила в упадок. Возможно, мы видели последних представителей высшего вида. Иными словами, ничто не мешало какому-нибудь любопытному игроку пробраться на остров, отыскать расположенный там Энергопилон и собственными руками сгрести все системные сливки. Обернувшись на звук, я увидел, как из-за холма появился Налим: злой и растрёпанный, очевидно, в своих поисках не преуспевший.

— Сбежали, драть! — буркнул пройдоха, пнув подвернувшийся под ногу камень. Гладкобокий голыш, плюхнувшись в озеро, жабкой проскользил по спокойной воде. Из прибрежных зарослей коричника прыснула одинокая змейка.

— Не сбежали, — снизошёл я, выбираясь обратно на берег, — а спокойно ушли, честно исполнив свою часть договора. Ты тоже иди. Дальше я отправлюсь один.

— Да как же это, Старшой? — опешил тот. — Давай может, лучше костерок разведём, а? Я могу так сделать, чтобы дыма почти не видно. Отвечаю, никто не заметит. Посидим, змеев пожарим. Змеиное мясо, оно, говорят, на вкус почти как курятинка. Ну на кой тебе, скажи, с порченой-то шкурой куда-то идти?

— Я не ожидаю, что ты поймешь. Тебе и не нужно.

— Э-эх, — как-то совсем по-стариковски махнул рукою Налим, злобно зыркнув в сторону плота. — На кой только эту шнягу лепили… — сварливо бурчал он себе под нос. Спустя мгновение пространство разошлось в стороны, формируя овал портала. Лазурные отблески плясали в воде. Налим отчего-то всё медлил.

— Я чё сказать-то хотел, — буркнул он наконец. — Просто, чтобы ты знал, Старшой. Это не первая моя миссия.

— Почему ты молчал?

— Я же, вроде того, не ходячий был, — рассеянно пожал плечами пройдоха. — Костыли мои Система забрала, а без них… — он с чувством махнул рукой, как бы говоря «пропади оно пропадом». — Повезло мне в первую миссию, др-рать! Людишки тогда скурвиться не успели ещё, не позарились на инвалида. В общем, так я в Лагере и остался. Лежал, байки травил. Меня за это кормили. А потом, видать, Система пожалела убогого, подняла на ноги, драть! Навык такой, Реактивный метаболизм называется. Это, Старшой, не навык — это сказка! Только жрать теперь всё время хочется… Но зато на своих ногах!

— Чудны дела твои, Господи…

— Драть, лучше-то и не скажешь. Ну бывай, Линч. Если чё, то я не в претензии. Ты, конечно, резкий мужик, но справедливый. Может, чем чёрт не шутит, свидимся ещё.

— Надеюсь, что нет, — ответил я в пустоту.

— 88 часов, 3:40

С тихим плеском весло погружается в воду: один, два, три гребка с одной стороны, скрип и стон древесины, приглушенные ругательства, два гребка — с другой. Вода — чистый хрусталь, сияющий рассеянным светом, пробивающимся со дна водоёма. Утопает в тумане далёкая полоса суши. Покосившийся плот, скреплённый честным словом и системными тряпками, медленно и неуклюже торит путь сквозь прибрежное мелководье, огибая торчащие из воды скальные пики и каменистые отмели.

Отложив весло в сторону, я разогнул спину и прислушался. Тихий шелест воды, стук сердца в ушах, звуки дыхания… Никого. Пустота и безжизние. Штиль. Прикрыв глаза, сосредоточился на Путеводителе по Лакконе IX (F) и тут же получил чёткий отклик — направление к избранной точке интереса. База данных настаивала на том, что Энергетический Пилон расположен прямо за толщей скалы, где-то в верхней части проклятого острова. На этом хорошие новости подходили к концу.

— Ладно, попробуем поискать вход, — пробормотал я, вновь берясь за весло. — Не может же быть, что…

Как выяснилось спустя почти два часа бесплодных блужданий — вполне себе может, и очень даже бывает. Обогнув остров по кругу, я не нашёл ничего. Ни тебе укромного пляжа, окружённого коварными отмелями, ни затишной бухты, стиснутой между отвесными кручами. Ни даже самой захудалой звериной, а то и змеиной тропы. Серые скалы казались укреплённым оплотом, возведённым, чтобы стать насмерть, отгородившись от всего мира мрачными каменными валами. Видят боги, я не хотел идти на крайние меры, но ещё меньше желал принимать поражение, на которое просто не имел права.