Я не хотел убивать ее. Ни тогда, ни сейчас. Но той ночи, той мнимой готовности сделать это хватило, чтобы сейчас чужая воля продолжала снова и снова мучить меня кошмарами наяву.

Эти видения словно хотели напомнить мне, как близко я подошел к самому краю пропасти. К черте, после которой нет возврата. Что еще один неверный шаг, еще один момент слабости – и я упаду в эту бездну и стану тем, кого всегда презирал – наемником, что слепо подчиняется чужим приказам. Бездушным и беспощадным.

В самой Лили я не заметил никаких изменений. Чужая магия не могла повлиять на нее, потому что в ней самой не было ни капли магии. И я был рад, что ей не приходится видеть подобных кошмаров. Хотя я понимал, что она замечает, что со мной что-то не так. Уж слишком настороженными были взгляды, которые она бросала на меня, когда видения меня покидали. И эта настороженность отличалась от того, как она смотрела на меня еще пару дней назад.

Я старался делать меньше остановок, чтобы быстрее выбраться с проклятой земли, но понимал, что девчонке нужен отдых. Да и мне самому он был просто необходим. Ведь чем сильнее было физическое напряжение, тем легче видения овладевали моим сознанием.

На третий день пути по лесу мы наткнулись на очередные руины. Здесь когда-то возвышался храм, святилище или замок – кто знает? Время стерло все следы, превратив величественные сооружения в груды камней, поросших мхом и плющом. Теперь это место казалось заброшенным, покинутым и забытым богами и людьми. Каменные стены заросли изумрудным мхом, а пол устилала толстая, мягкая подушка из опавших листьев, скрывающая под собой древние тайны. Здесь пахло сырой землей, гнилью и чем-то настолько древним, что у меня мурашки бежали по телу. Если бы у меня был выбор, мы бы остановились на ночлег в любом другом месте. Но выбора не было. Разве что идти дальше всю ночь и надеяться, что мы выберемся из обитания чужой магии быстрее, чем она меня добьет.

Лили сидела у костра, укутавшись в мою куртку. После скудного ужина она не торопилась уснуть. То ли сама попала под влияние атмосферы, то ли боялась теперь даже сомкнуть веки рядом со мной. То, чего я добивался, ее страх передо мной, достиг наивысшей точки. Вот только сейчас это казалось неправильным. Я надеялся, что преграда из страха заставит ее не смотреть на меня, не говорить со мной. И это поможет мне ничего не чувствовать к ней. Но приступы морока вытаскивали из глубины души все мои потаенные чувства и желания, а затем выворачивали их наизнанку.

Все навыки наемника, способность отключать эмоции, игнорировать боль или страх, оставались при мне. Но это не помогало отключить беспокойство за девчонку и неумолимое желание обнять ее, прижать к себе, согревая дыханием замерзшие пальчики, погладить по голове, успокаивая. Ответить, наконец, на ее вопрос: «За что?». И терпеливо дожидаться, когда она изольет на меня свой гнев и свое разочарование.

Я отошел в тень, куда не доставал свет небольшого костерка, и собирался опуститься на землю, чтобы немного поспать. Но перед глазами потемнело, и я снова увидел кошмар наяву.

На этот раз Лили стояла на коленях передо мной, словно ожидая казни. Ее лицо было бледным, как полотно, губы дрожали, как от холода. Она молчала, но в глазах бился все тот же вопрос, на который я и сам уже не мог ответить.

– Рейвен. – прошептала она, и ее голос вонзился мне в сердце.

Я не мог отвести взгляд от ее лица, не мог сказать ничего, чтобы объясниться, оправдать то, что едва не совершил той ночью. Вместо этого я поднял руку и занес кинжал.

Но в момент, когда клинок должен был опуститься, рассекая воздух, я услышал ее крик. Отчаянный, полный ужаса и боли. Он был таким реальным, что я вздрогнул и очнулся. Тихо выдохнул, убедившись, что кинжал висит в ножнах на поясе.

Лили сидела там же, где и раньше, у костра, сжавшись в комок. Но теперь она смотрела на меня с еще большим ужасом, с неподдельным животным страхом, который заставил меня содрогнуться.

– Ты… в порядке? – прошептала она дрожащим голосом.

– Да, – коротко бросил я, усаживаясь на землю.

Но перед тем как закрыть глаза, увидел, что ее руки дрожат, а пальцы до побелевших костяшек сжимают края куртки.

Утром мы снова двинулись в путь. Лили шла чуть в стороне, стараясь держаться от меня подальше, соблюдая безопасную дистанцию. Но время от времени она украдкой поворачивала голову, будто проверяя, что я все еще держу ее в поле зрения.

И каждый раз, когда она смотрела на меня, в ее взгляде проскальзывала не только опаска, но и какое-то…сострадание? Ко мне? Ловя ее взгляд, я чувствовал, как невидимые цепи истинности, что связывала нас, все сильнее притягивают нас друг к другу против моей воли.

Очередной день прошел в звенящем, гнетущем молчании. Я старалась держаться от Рейвена на расстоянии вытянутой руки, панически боясь пересечь ту невидимую, но ощутимую черту, что пролегла между нами. Он не произнес ни слова за эти дни, кроме коротких, отрывистых приказов. Я послушно выполняла их, стараясь не встречаться с ним взглядом, когда он протягивал мне кусок мяса или флягу с водой. Казалось, даже мимолетное касание его взгляда могло обжечь дотла.