В памяти закопошились местные заморочки по поводу иначе выглядящих. Слово «расизм» тут даже не совсем уместно, на мой взгляд…

— Все? — переспросил я, имея ввиду Лану.

Упаси Бог кто-то догадался положить хвостатую в хлеву. Я того лично в солому нашинкую и с подстилкой смешаю.

— Не горячись, мил человек, — Поликарп поднял на меня тяжёлый взор. — Да, в миру не без злыдней. Но кто ж в здравом уме будучи посмеет аки к зверю отнестись к той, что носит облачение Тайной собственной, его императорского величества, Канцелярии? Даже, ежели членов она имеет, не положенных божьему человеку. Прокажённых не любят, аки самих себя. Но по делам мы судим, а не по роду-племени. Твоя звероподобная подопечная окружена столь же достойным уходом, что и прочие соратницы.

Я применительно поднял руку.

— Без претензий, отец. Спасибо, что не оставили моих на улице. Постараемся не стеснять дольше необходимого.

— Смел бы просить вас об обратном…

Уже в самоходке, закрыв за собой дверь, Протопопов молча рассадил выдернутых обитателей имения и без предисловий начал:

— Времени имеем мало. Потому отвечать прямо и без утайки. Разговор тождественен допросу, но имеет послабления. Для начала, господин Агапов. Под чьим именем несли службу? Вставать не надо! — офицер остановил мужика, готовившегося привстать с места.

— Был хорунжим при капитане Ермолине, — будто на построении отозвался бывший служака. — Тот, в свою очередь, состоял при майоре Салтыкове. Ходили на южных осман, где в крымских сечах крестился боем. Имел честь принимать участие в переходе, сотворённом Великим Архимагом Путей Бериславом. Был в составе проведённого им каравана, потому Силой Путей меня уже не ошарашить.

Да, припоминаю. Что-то такое разноглазка говорила. Мол, на пике силы древний дед инсайд умудрился недурных размеров толпу провести чуть ли не через половину европейской части России. Выходит, живой свидетель тех событий.

— Госпожа Распутина, — военачальник перевёл взгляд на церковницу. — Ваши руководители?

— Особо подчиняюсь великому архиепископу Кириллу, владыке Московскому и всея Руси, — доложила ему Ева. — Ныне по роду дел в уезде вольна действовать автономно с уведомлением.

— Так понимаю, о ваших последних оказиях ещё не сообщали? — осведомился полковник.

— Никак нет. Не успела.

— Восхитительно.

Протопопов обвёл обоих взглядом.

— Именем Тайной Канцелярии сообщаю. Категорически запрещается распространять любые сведения об этом наёмнике кому бы то ни было. Без исключений, принадлежности, чинов и санов. Ни о факте существования, ни о наличии рода Силы. Ослушание будет трактоваться как измена Родине со всеми вытекающими отсюда последствиями. И, предвосхищая ваш вопрос, Ева Гавриловна, в этом случае ваше подчинение Святейшему Синоду не зачтётся. Отвечать придётся высшей мерой наказания.

Капеллан с прищуром посмотрела на меня, но послать полковника лесом не сумела.

— Осознала услышанное, господин полковник, — многозначительно произнесла она. — Однако вы не хуже меня осведомлены, что умолчать права не имею. Вы предоставляете мне невозможный выбор. У меня нет полномочий утаивать от Синода что бы то ни было.

Ростислав поморщился.

— Этого разговора не было бы, если б Синод сам не утаивал от нас ряд вопросов.

Судя по тому, как вскинулась на него Ева, оба подумали об одном и том же.

«А молодой девчонке недостаёт выдержки и самообладания», — подумалось мне. «На указание очевидного прокола можно было бы отреагировать спокойней».

Что конкретно и кто от кого утаивал — вникать не стал. Мне бы со своими проблемами разобраться, чтоб ещё в межведомственные отношения в другом мире лезть.

— На данный момент я готов ограничиться словом, — предупредил офицер. — В очень скором времени с вас возьмут все положенные подписания о соблюдении и неразглашении тайн. Но на бумагомарательство нет времени. Потому следующий вопрос. Вероятно, к вам, господин Агапов. Некто Мстислав, что заправлял делами Пелагия Любомировича Бесчестных. Где он сейчас?

— Дожили, — усмехнулся тот, поглаживая бороду. — Ужо начальники Тайных Канцелярий простолюдинов господами именуют… Вестимо, где. Как хозяин его без вести пропал, так, неладное почуяв, взял принадлежности, да охочим сказался. В окрест зверя тропит. Эт по несколько дней за раз можно в доме не выжидать. Токмо лишь в лесах да полях искать самому…

Я посмотрел на Ростислава.

— Сам со своими людьми справишься? Или мне «птичку» в небо поднимать?

Поликарпович дёрнул щекой.

— Нет хотения быть у тебя в должниках по пустякам, наёмник. Сперва сами попытаемся.

Я безучастно пожал плечами. Сами — так сами. Не за количество выполненных поручений платят. Захотели не привлекать меня — так мне же проще. В конце концов, на себя-любимого и мои проблемы больше времени останется. А их на моей совести только больше становится. Познание местного мира, изучение его магии, науськивание и боевое слаживание отряда, излечение Бериславской-младшей и Бесчестных-Ерохиной-старшей, и это не считая подготовки к экспедиции и укрепления своих позиций по эту сторону Грани…