Муромец остановился у неприметного двухэтажного дома на тихой улочке Сергиева Посада. Гаврила заглушил двигатель, и в наступившей тишине было слышно только потрескивание остывающего металла.

— Жди здесь, — бросил я водителю, выбираясь из машины.

Дом Коршунова снаружи выглядел как жилище зажиточного горожанина — ничего примечательного. Крепкий забор, аккуратно подстриженные кусты сирени вдоль дорожки, свежевыкрашенные ставни. Он сам отказался от переезда, постепенно превращая своё место обитания в штаб-квартиру одной из самых эффективных спецслужб в регионе.

Едва я приблизился к калитке, дверь дома открылась. Коршунов то ли наблюдал за мной через окно, то ли обладал почти звериным чутьём на приближение гостей.

— Прохор Игнатьевич, добро пожаловать! — он крепко пожал мою руку, его ладонь была сухой и жёсткой. — Как раз вовремя подъехали, боярин. Есть новости по нашему «итальянскому проекту», такие, что ядрёна-матрёна, обалдеете!

Коршунов прихрамывал сильнее обычного, видимо, погода менялась. К своей новой ноге он до сих пор ещё не полностью привык.

— Чайку хотите? — спросил он, поднимаясь вверх по лестнице. — С дороги — милое дело.

— Не откажусь, — согласился я, следуя за ним.

Коршунов, хотя и был главным разработчиком операции, всё это время оставался в Посаде. Слишком многие знали бывшего разведчика, и его появление в столице в разгар таких неординарных событий могло испортить всю картину. Дураков наши конкуренты при себе тоже не держали.

Поэтому все нити сходились сюда — в скромный дом на окраине Посада. Наш «итальянский коммерсант», которого так умело сыграл Джованни Альбиони, провел с утра несколько встреч с представителями московских торговых домов.

Особых успехов они не принесли. Цена на Сумеречную сталь была высокой. Объёмы поставок предлагались небольшие. Никто не рискнул ссориться с Демидовыми или Яковлевыми ради столь сомнительных сделок.

А после обеда итальянец пропал. Сообщил своей «переводчице», что у него захворала матушка, вышел из офиса и растворился.

Спустя час он выехал вместе со мной с территории Московского Бастиона, радуясь, что возвращается наконец к своей операционной, ариям Варвары и её прочим многочисленным достоинствам.

Но хотя компания «Альпийские металлы» по своей сути была насквозь фиктивной, её офис в столице, регистрация и даже сотрудники были полностью настоящими. Ведь через неё должны были проходить документы о поставках Сумеречной Стали из Лихтенштейна.

Вот о приёме персонала в эту нашу организацию Коршунов и хотел со мной побеседовать так сильно, что попросил лично приехать к нему в Посад.

Его кабинет больше напоминал командный пункт. Карты на стенах утыканы разноцветными булавками, стеллажи забиты картонными папками, большой стол завален документами.

Коршунов жестом фокусника извлёк из шкафа заварочный чайник и пачку печенья.

— Садитесь, боярин, сейчас всё организуем по высшему разряду, — он сноровисто разлил кипяток по стаканам, бросил в каждый по кусочку сахара. — Чай у меня особый, издалека возят.

Я устроился в кресле, наблюдая, как Коршунов хлопочет.

— Ну же, не томи, — сказал я, принимая горячий стакан в подстаканнике. — Что там такого удивительного случилось с нашим скромным торговым представительством?

— О, это целая опера, боярин! Такой спектакль разыгрался, что хоть билеты продавай! — хмыкнул Родион, усаживаясь напротив и доставая из ящика стола толстую папку. Он театрально пощёлкал пальцами и начал выкладывать документы на стол жестом карточного шулера, раскладывающего пасьянс. — Вы не поверите, какая публика к нам в контору ломится. Двадцать три соискателя за два дня! И знаете что самое забавное? Ни одного честного труженика! Все как один — волки в овечьих шкурах, ядрёна-матрёна!

Я взял первое досье, отхлебнув чаю. Он действительно был превосходный — с лёгким привкусом мяты и чабреца. Фотография в уголке анкеты: крепкий мужчина лет сорока с характерными шрамами и поломанными ушами профессионального борца. В анкете значилось: «Пётр Сидоров, делопроизводитель».

— Делопроизводитель? — я приподнял бровь. — С такой внешностью?

— Это ещё цветочки, Прохор Игнатьевич! — Коршунов перегнулся над столом протягивая еще одно досье. — Вот этот орёл представился бухгалтером. Семь лет в Стрельцах отслужил. Потом еще пять в наёмниках. Деньги он считать умеет, не спорю, но только трофейные, когда с убитых снимает!

— Демидовские?

— Все трое от них. — Коршунов вернулся к столу, сел, закинув больную ногу на здоровую. — Причём даже маскироваться толком не стали. У одного в трудовой книжке чёрным по белому прописаны Демидовские заводы. Сказал, что уволился, потому что там «зажимали инициативу». Ядрёна-матрёна, да у него инициатива через уши лезет!

Следующая стопка оказалась ещё интереснее. Я взял верхнюю анкету и не сдержал смеха.

— Это что, шутка?

К анкете было приложено рекомендательное письмо на фирменном бланке торгового дома Яковлевых. С их фамильным гербом, водяными знаками и всеми степенями защиты.