Когда, Архип сообщил о трусливом побеге брата, я не поверила ему и отказывалась слушать глупости Северина.

Всплыло очень много грязи, и все казалось каким-то эфемерным.

Мы очень любили друг друга, и такой жестокий способ разрыва отношений исключался автоматически.

В затуманенном состоянии, я искала Соболевского, просто не верила до последнего. Не верила, что любимый человек, способен на столь жестокое наказание. А потом тетушка братьев подтвердила отъезд племянника.

В тот день, я впервые задумалась о суициде.

Я не выдерживала чудовищной боли, она заполнила все тело и тонула в ней с каждым вздохом.

Я не могла в полной мере дышать, двигаться, даже было больно думать. Сознание ушло в режим офлайн.

Тогда, я думала, что сойду с ума, и не смогла собрать по осколкам разбитое сердце.

И сейчас, отдавшись Науму с такой легкостью, я переступила через себя и свои моральные принципы. Я так легко сдалась.

Мне претило то, что мужья изменяли женам и в обратном порядке. А я, не задумываясь поступилась этим.

Только не было времени заниматься анализом своих поступков, необходимо сконцентрироваться и реально оценивать шансы дальнейшей жизни.

Домашний телефон не переставал звонить, а на мобильном высвечивалось имя мужа. Вернее, уже бывшего.

Выключила гаджет. Не в силах кого-то слушать, тем более разговаривать. Мои силы на грани истощения.

Однако, я не собиралась идти на поводу у Соболевского. Его манипуляции абсурдны и не имели актуальности.

Развод с Архипом в любом случае состоится, а следующий пункт… Да, пошел он к черту.

Из раздумий вывел звонок в дверь.

Это Карина. И память моментально подкинула мне упущенную оплошность.

Господи, я напрочь забыла о назначенной встрече с зарубежными партнерами.

К тому же, требовалось доработать совместную коллаборацию и презентовать коллекцию одежды.

Прилетели также представители северо-западного Евросоюза и восточного побережья. В нашем городе, намечался крупный показ и шла тщательная подготовка к событию, а я со своими душевными терзаниями выключилась из общественной жизни.

Девушка зашла в дом, насупив брови и пружиной походкой направилась прямо в гостиную.

Расположилась на кожаном диване, не ожидая приглашения, но вероятно, ожидая объяснений.

Мы коллеги, и зачастую придерживались деловых отношений.

Не лезли в личную жизнь друг друга, но бывали исключительные моменты, когда мы открывались, чем-то особенно важным, только после обсуждались детали.

— Привет, Карина.

— Привет, дорогая, — буркнула коллега, не скрывая недовольства.

— Вы встретили гостей?

— Да. Конечно. Что случилось? Почему ты не приехала их встречать?

— Я не важно себя чувствую. Кажется, я простыла, — солгала без запинки.

— Ясно, — протянула Малинина. — Ты ничего не хочешь обсудить?

— Например.

— Например, почему у меня идет ощущение, что ты прошла вторую мировую? — прищурив взгляд, искала ответы.

— Карина, я же ответила, плохое самочувствие.

— А ведь, на тебя, это совсем не похоже.

— Если скажу, что твои догадки верны, тебя устроит ответ?! — зачем-то огрызнулась.

— Так, все поняла, — хотя, что ей понятно, неизвестно.

Карина подошла к барной стойке, разливая коньяк в две стопки. Она наблюдала за мной неотрывно, подмечая детали. Черная юбка и белая блузка, подчеркивали ее строгий стиль и стройную фигуру. А высокий хвост и имиджевые очки разбавляли образ.

— Пей, — протянула стопку с алкоголем. — И объясни, что произошло? На тебе лица нет, а с шеей что? — ее глаза округлились, и зрачки расширились, а я плотнее укуталась в домашний халат.

— Ничего такого, расчесала просто.

Малинина выглядела обескураженно.

— Подожди, Ева. Это же засосы! Матерь божья, — повисла пауза, коллега зависла. — Это свежие. Смачные. И багровые засосы, — по слогам произнесла, стараясь охранять самообладание. — Подруга, послушай, твой супруг, полдня обрывал мой сотовый. Тебя спрашивал. Искал. Переживал. Ведь, ты, как выяснилось не доступна. И, если, я правильно поняла, безуспешно. — Карина становилась хмурой от предполагаемых догадок. — И у меня напрашивается логичный вопрос, который вынуждена задать. Ева, где ты была? А главное с кем? — на выдохе спросила, разглядывая во все глаза. — Кто он мать его? Кто, тот, самец, который хотел сожрать тебя? Рассказывай в деталях? — присев рядом, приготовилась слушать мою исповедь.