Ей оказалось мало одного предательства, не поступилась очередным.

Она не имела права молчать. Не имела права воровать пять лет жизни у меня и малышей.

Это не простительно. С*ка.

Я встал по ледяной душ, пока не онемело тело. Пока не окаменели мышцы. Пока не удалось найти крупицы здравомыслия.

У меня возникло масса вопросов к тетушке.

Она наверняка, являлась свидетельницей всех событий, и начнем разбираться, пожалуй, с неё.

Рассвет пробивался через тонированные стёкла автомобиля.

Я глубоко затянулся никотином, и не чувствовал должного удовлетворения.

Во мне бутылка виски, и вторая пачка сигарет.

За одну ночь, я многое успел узнать и проанализировать.

По последним сведениям, Ева забрала детей и уехала на окраину города.

Пусть думает, что сумела спрятаться в своей норе. Я дал ей передышку, и это мой подарок.

Меня один момент успокаивал, ее не придётся искать с детьми по всей стране.

Спартак. Мелания. Чуйка не подвела. Я сразу почувствовал связь с детьми. Меня тянуло к двойне, рядом с ними, я становился другим.

Их схожесть с матерью едва заметна, и кровная линия, пошла не в пользу ее родителей.

Потому, пазлы сразу не укладывались. Своих предков, я вообще не помнил.

Мое сознание бомбило. И дух захватывало.

Я до сих пор не верил в свалившееся счастье. Как же, хотелось прижать их к себе. Вдохнуть детский запах и более не отпускать от себя.

Клянусь. Скоро мы будем вместе.

Набрал Лаврентьеву.

— Как проходят поиски? Вы нашли ублюдка?

— Ищем, Наум. Но нужно ещё немного времени, — коротко ответил начбез.

— До вечера. Вечером, чтобы он стоял передо мной, — скинул вызов, но тут же набрал Сашке.

— Ты как?

— Неоднозначно. Любимая женщина дважды предала. Но она же родила великолепных малышей. Хотя, могла поступить иначе. Чем дальше, тем больше вопросов, Санек. Я запутался. Ещё вчера планировал месть. Но сегодня, я преисполнен благодарности ей. А ещё, я чертовски зол. Почему до сегодняшнего дня, я ничего не знал? Ведь, если не мои сомнения, я, бы продолжал жить в неведении.

— Значит, любишь?

— Я никогда этого не отрицал.

— Нашли его?

— Он будто сквозь землю провалился.

— Наум, только без глупостей! Не стоит марать руки. Он не заслуживает.

— Я хочу видеть его в гробу, — сказал бесцветно.

— Да, только прошлого не вернуть. Сидеть в тюрьме, когда только обрел детей, глупо друг.

— Только после того, как лично убью его, я смогу спокойно жить.

— Наум.

— Мне пора, — выкинув окурок, отключил связь.

Открыв железную дверь ключами, прошел в дом, по коридору и прямо в спальню Зоряны.

Взяв мобильный женщины, ткнул пальцем в галерею.

Сел в кресло напротив спящей тетушки, листая кадры.

А затем, я нашел фото, новорожденных сына и дочь.

Внутри все горело, и сердце, облили кислотой.

Скрип кожи и щелчки зажигалки, заставили хозяйку дома встрепенуться.

Прояснив сонный взгляд, тетушка невозмутимо спросила.

— Наум! Сынок, что стряслось? Почему у тебя такой вид? — она неожиданно вскочила с постели, будто воплощение дьявола увидела. Таковым, я сейчас и являлся.

— Какой такой?

— Странный, — она явно гадала о причине моего появления.

— Зоряна. У меня есть к тебе всего один вопрос и просьба, — вперил в лицо внимательный взгляд. Я хотел смотреть ей в глаза, чтобы понять откуда столько жестокости. Тетушка съежилась, будто понимала, что наступило начало конца. — И рассчитываю на абсолютную честность.

— Да. Конечно. Ты пришел в такую рань? Наверное, что-то серьезное?

— Мне нужны фотографии моих родителей, — на мое требование, она шумно сглотнула, и, я слышал ход ее мыслей.

— Сейчас? — произнесла севшим голосом.

— Да, — мне впервые было плевать, на ее бледное лицо, и побелевшие губы. Больше меня не волновал ее затравленный взгляд.

— Их надо поискать. Я не помню, куда сложила фотографии.

— Ищи.

— Наум, что случилось. Ты меня пугаешь.

— А почему ты боишься? Есть, что-то, чего мне следовало знать?

— Сынок, я тебя не узнаю.

— Я тоже. Просто дай мне снимок моих родителей, и я уйду, — повторил с нажимом. Зоряна встала с постели, и несколько минут рылась в полках. Пересмотрела какие-то папки, и определенно тянула время. Я сидел молча сканируя, каждое движение женщины. Спустя пятнадцать минут, трясущимися руками, она протянула два снимка.