На одном, родители с серьезными лицами, сидели у фонтана. А другой, идентичный первому, только уже со мной.

Я прикрыл веки, пытаясь выровнять дыхание. Пытаясь не сорваться.

Я так и знал.

Спартак, сынок — копия моего отца. Правильные черты лица, словно под копирку.

А Мелания, девочка моя, как две капли с матерью — стопроцентное попадание.

— Ты заметила, как дети Евы, похожи на моих родителей?

— Наум. Дорогой, послушай меня, — качнула головой.

— Я думаю, у тебя есть разумное объяснение, подобному факту, — добавил ледяным тоном.

— Я не могла сказать, — женские слезы стекали по щекам и подбородку, но я не чувствовал жалости.

— Значит, все пять лет, тебе было известно, что, я являюсь отцом Спартака и Мелании?! И ты их вероломно скрывала от меня. Прятала фотографии, чтобы долбоеб не догадался. Да?! — я ощущал мерзость и отвращение. Она не ответила. Ее взгляд, жесты, сказали все за себя. Очередной нож в спину. И нестерпимая боль растеклась по телу.

— Конечно. Знала, — выдавил из себя буквально.

Я задыхался. Кругом одни предатели. Встав с кресла, последовал к выходу. Больше меня тут ничего не держало.

— Сынок, прости меня, — бросила в спину, дрогнувшим голосом.

— Ты могла одним звонком, вернуть меня к жизни. Лишь одним словом. Ты знала, и видела, как я подыхал. Корячился от боли. Но ты предпочла молчать и наблюдать, как медленно я сгорал. Ты приговорила меня к одиночеству, и отчаянию. Взрастила ненависть. За что ты так со мной, Зоряна?

— Нет. Нет. Все совсем не так, — пыталась схватиться за руку, заглянуть в мои глаза.

— Не подходи, — прорычал сквозь зубы, тяжелые удары в сердце, отбивали ребра и едва держался, чтобы пополам не согнуться. Направился к выходу, но у порога спросил. — Где он?

— Наум. Сынок. Прошу тебя успокоиться. Я поэтому ничего тебе и не рассказала тогда. Ты же убьёшь его. Остановись, прошу! Не нужно, — умоляла в слезах, а меня словно х*ячили по голове молотком.

— Так ты оправдаешь гнусное молчание? Поэтому, ты спишь спокойно? Якобы испугалась за шкуру подонка?

— Прости меня. Прости, — она резко упала на колени.

— Ты предала меня, тогда и сейчас, — кинул айфон к ее ногам.

— Нет. Не уходи так, — опустив голову, содрогалась в рыданиях.

— И знай, я не принимаю твоих извинений, — фальши с меня достаточно.

На сотовый пришло уведомление.

Сообщение от начбеза: Нашли.

Прошло три тяжелых дня.

Слишком длинных. Наполненных тягостным ожиданием, и жуткой бессонницей.

Я вздрагивала при малейшем шорохе, было жарко и холодно одновременно, настолько сдавали нервы.

Меня пугала неизвестность. И подвешенное состояние.

Но больше всего, вызывала ужас — тишина. И, что она за собой несла.

А тревожные мысли не давали покоя.

Соболевский пропал. И ничего хорошего это не предвещало — он явно готовился.

Разочарованно ли я? Да.

Каждой клеточкой в теле, я тосковала по мужчине, по цитрусу с табаком, по темному взгляду полыхающему похотью.

Эта тоска, выворачивала душу наизнанку, перекрывая прошлое и предательство.

Она была иная. Впервые, без обреченности и надобности убивать чувства.

С сожалением наблюдала, как сходили засосы и губы, прибрели естественный оттенок.

Я окончательно поняла, вопреки времени и всему, что произошло, Соболевский имел власть надо мной.

Но была еще одна сторона медали — Наум обещал все круги ада.

А он слов не бросал на ветер. И треклятые угрозы выполнит обязательно.

Каким окажется следующий шаг? Этот вопрос изводил неимоверно.

Подвергать риску, Спартака и Меланию не могла. Потому бросила работу, проекты, коллектив и трусливо убежала. Просто, я пока не понимала, как двигаться дальше.

Да и мама со мной не разговаривала. Она имела право злиться на меня, ей требовалось время.

И только малыши оказались счастливы. Визжали, прыгали, бегали вокруг дачного домика.

Все же, нашелся плюс загородной жизни.

До Архипа, никак не удавалось дозвониться — телефон выключен.

С Зоряной Петровной аналогичная ситуация.

Черт. Что все это значило?

Я едва дождалась приезда Карины, и наконец заметила подъезжающую машину из проулка.

Синяя инфинити подруги, въехала во двор и, я махала рукой, искренне радуясь приезду гостьи.

Как всегда, шикарная, утонченная, Малинина выплыла из салона в розовом спортивном костюме.