Он сказал это с такой убежденностью, что у меня перехватило дыхание. Никто. Никто и никогда не говорил со мной так.

— Ты ничего не знаешь обо мне… —Знаю всё, — он перебил меня, и в его глазах горел какой-то странный огонь. — Я все эти годы наблюдал. Слушал. Замечал. Я знаю, что ты любишь розы без упаковки. Знаю, что ты боишься грома. Знаю, что считаешь свои пальцы слишком пухлыми и прячешь кольца в шкатулку. Я знаю, как ты замираешь, когда над тобой смеются, и как потом плачешь в ванной. Я знаю о тебе больше, чем он за все десять лет.

От его слов стало физически больно. Такой тотальной, пронзительной правды я не слышала никогда. Он действительно видел. Видел меня. Не то, что я из себя изображала, а ту, что была глубоко внутри.

— Я не могу… — голос мой сорвался. — Это предательство. Он твой брат…

— Он мой брат, который издевается над женщиной, которую я люблю, — жестко парировал Макс. — Мой долг перед тобой и перед собой важнее долга перед ним. Уезжай со мной. Сейчас. Брось всё это. У меня есть квартира в городе, дела улажены. Ты ни в чем не будешь нуждаться. Ты будешь жить. А не существовать.

Он протянул ко мне руку. Не для поцелуя. А чтобы взять мою. Чтобы увести за собой.

Я посмотрела на его ладонь. Над линией жизни притаился тот самый скорпион. Символ опасности, риска, безжалостности.

А потом мой взгляд ускользнул в зал, на спящее, оплывшее лицо Ромы. На пустую бутылку коньяка. На всю эту убогую, серую, предсказуемую жизнь.

И я поняла, что он прав. Это была тюрьма. И мне только что предложили побег.

Сердце заколотилось уже не от страха, а от чего-то другого. От предвкушения свободы.

Я медленно, будто в замедленной съемке, подняла руку и положила свою ладонь на его. Его пальцы сомкнулись вокруг моих, крепко, надежно, как замок.

— Куда? — прошептала я, и в этом одном слове был и вопрос, и согласие, и вся моя затоптанная надежда.

— Начинать жизнь, — так же тихо ответил он. — Собирай самое необходимое. Только документы и то, что дорого. Все остальное купим новое. Пока он спит.

Он не отпускал мою руку, и его касание были самчувствовалаи и настоящими, что я чувствовала за последние годы. Безумие? Да. Но это было мое безумие. Мой шанс.

Я кивнула, не в силах вымолвить ни слова, и повернулась, чтобы идти в спальню. На прощание я бросила последний взгляд на Рому. Он все так же храпел, ничего не подозревая. Мир, в котором он был центром, рухнул в одно мгновение. И он даже не проснулся.

И я пошла. Не на кухню, чтобы мыть посуду. Не к дивану, чтобы накрыть его пледом. А к новой жизни. За руку с человеком, который увидел в корове женщину.

Глава 2

Машина Макса была такой же, как он сам – мощной, дорогой, пахнущей кожей и какой-то едва уловимой мужской пряностью. Я прижалась лбом к холодному стеклу, глядя, как во тьме мелькают огни придорожных столбов, сливаясь в длинные светящиеся нити. Сердце все еще бешено колотилось, отдаваясь в висках глухим, частым стуком.

Я украдкой смотрела на него. Он правил машиной легко, одной рукой, его крепкие пальцы с татуировкой скорпиона уверенно лежали на шершавой обивке руля. Профиль был четким и резким в призрачном свете приборной панели – упрямый подбородок, прямая линия носа, темные ресницы, отбрасывающие тени на скулы. Он казался мне не человеком, а произведением искусства – совершенным, высеченным из мрамора и плоти. Спасшим меня.

Страх и восторг боролись во мне, сковывая горло. Я сбежала. Я, Юля-бухгалтер, Юля-пышка, бросила мужа и уехала с его братом посреди ночи. Это была самая безумная и самая правильная вещь, которую я когда-либо совершала.

— Ты очень тихая, — его голос, тихий и спокойный, разорвал гул мотора и вихрь моих мыслей. — Передумала?

Я резко покачала головой, заставляя себя говорить. —Нет. Просто... не верится. Куда мы едем? — спросила я, и голос мой прозвучал сипло от напряжения.

Он на секунду отвел взгляд от дороги, чтобы посмотреть на меня. В темноте салона его глаза казались бездонными. —В мой загородный дом. Тут недалеко, километров сорок от города. Уединенное место. Никто нам мешать не будет. Не переживай.

«Не переживай». Легко сказать. Мои пальцы сами собой закрутили прядь волос, старый нервный жест.

— А что... что будет завтра? — прошептала я. — Он проснется... поймет... —Я с ним разберусь, — его ответ прозвучал мгновенно, твердо и без тени сомнения. — Это уже не твоя забота, Юля. Твоя забота сейчас – успокоиться и понять одно: ты в безопасности. С тобой всё будет хорошо.