Я скучала по Андрею. Гораздо больше, чем хотелось бы.

В один из вечеров я не выдержала и забралась на крышу, чтобы поймать хороший сигнал сотовой связи. Интернетом я пользовалась редко, но сейчас с легкостью нашла нужные сайты. Мне хотелось узнать об Андрее как можно больше. О его интересах, привычках, увлечениях. О важности его работы. Мне попалась масса восхищенных отзывов благодарных пациентов. Вернее, их родителей. Андрей Осинкин спас множество детей. Его методики помогали даже тогда, когда родители малышей уже лишились надежды на выздоровление.

Еще мне попалось множество фотографий Андрея. На них он выглядел совсем не таким, каким я привыкла его видеть. На отдыхе он носил простые рубашки и потертые штаны, а в первую нашу встречу вообще был заросшим и вооруженным топором. Со снимков, сделанных журналистами, на меня как будто смотрел совсем другой мужчина. Серьезный, строгий, неприступный. Не важно, был ли он облачен в строгий деловой костюм или белоснежный халат врача. Андрей выглядел очень круто, как сказали бы мои девчонки.

Лишь один снимок расстроил меня и едва не довел до слез.

Тот, на котором Андрей был запечатлен с невестой, стройной брюнеткой с ультрамодной короткой стрижкой и грудью как минимум четвертого размера. Насколько я поняла, снимок был сделан незадолго до отпуска Андрея.

Он ничего не говорил о невесте. Даже имени ее не упоминал. Может быть, его отпуск в одиночестве – тот самый дембельский аккорд перед началом семейной жизни? Вдруг, он дал себе время подумать и принять окончательное решение?

Мне оставалось только догадываться. А еще — с нетерпением ждать и одновременно бояться возвращения Андрея. Опасаться, что он приедет не один.

Так, собственно, и случилось.

Андрей

Войти в привычную колею оказалось непросто. Телом я как будто был уже здесь, а душа рвалась в другое место. Часть меня навсегда осталась рядом с Ариэль и двумя хорошенькими Апельсинками. Мысли о них занимали все свободное время.

Впрочем, последнего оставалось крайне мало.

Я работал как проклятый, наверстывая упущенное время. Старался делать все по максимуму, чтобы в пятницу вечером сорваться и уехать из города. Домой я приходил без сил, порой покачиваясь от усталости. Вот только сразу залечь на диван и отрубиться не получалось. Бабайка требовал к себе внимания. Утром его выгуливал нанятый мальчишка сосед, но вечерний променад оставался на мне. Если бы не это, клянусь, пес перестал узнавать меня напрочь. Еще бы и покусал какого-то чудака, приходящего в квартиру только ночевать.

Жилье у меня просторное. Обставленное по последнему слову техники. Вот только Бабайке на эти новшества глубоко плевать. Свободолюбивый пес скучал не меньше меня. Иногда на прогулке он оборачивался, как будто искал кого-то взглядом. Я мог лишь предполагать, кого именно.

— Васи и Клары здесь нет, — приходилось напоминать ему. И себе. — Ариэль тоже. Но ты не грусти, мой мохнатый друг. Сегодня уже четверг, значит, завтра заведем наш дом на колесах и тронемся в путь.

Как будто поняв, Бабайка замахал хвостом и радостно взвизгнул.

А когда мы вернулись в квартиру, клянусь, начал собирать вещи. Сложил в угол миску, резиновую игрушку в виде тушки курицы, мячик и зачем-то мои тапки.

— Да ты схватываешь все на лету, парень, — похвалил я, потрепав лохматую башку. — Жаль, тебя нельзя взять в ассистенты, мы бы сработались. Понимали друг друга с полуслова.

Я не врал Ариэль, когда говорил, что хорошие врачи и медсестры на вес золота. Сегодня проводили сложнейшую пересадку стволовых клеток, но ошибка моего ассистента чуть не стоила маленькому пациенту жизни. Хорошо, что удалось вовремя предотвратить трагедию. Теперь остается только ждать. Малыш пробудет в клинике до тех пор, пока пересаженные стволовые клетки не выработают достаточное количество белых кровяных телец для защиты от инфекций.

Ожидание — всегда самое трудное.

И для пациентов, и для врачей, и особенно для родителей. С последними работают наши опытные психологи, стараясь сократить стрессы до минимума.

После таких операций дети выписываются из больницы примерно через месяц, и каждый раз для всех нас это праздник. То, что еще одному малышу стало лучше. Конечно, всегда есть риск рецидива, но мы стараемся верить в лучшее.

Сейчас, вспоминая утомленные, но полные надежды лица родителей, я понимаю их еще больше. После той аварии с автобусом… Не простил бы себе, если с Ариэль или девочками что-то случилось.

Жаль, она не согласилась уехать…

Может быть, я сам виноват? Не с того начал разговор? Или выразился не теми словами? Я старый вояка, да к тому же доктор, не привыкший к лишним разговорам. Романтик из меня тоже так себе. Неудивительно, что Ариэль как будто смутило, а, возможно, даже слегка шокировало мое предложение.

Но ведь я с серьезными намерениями!

Наверное, именно это и стоило ей сказать. Не завлекать разговорами о высокооплачиваемой работе, частном детском саде и прочих «плюшках». Надо было сразу сказать, что я хочу быть рядом с ней и девочками. Любить, защищать и оберегать их от любой опасности. Я, вроде бы, высказал это. Но, видно, как-то не так…