— Здесь, балда, — бросаю я из тумана.

Тут же в ту сторону летит чёрный шар, грохот, осколки камня сыплются градом.

— Или здесь, — мой голос разносится уже с другой стороны, и туда же прилетает новый взрыв, камни крошатся, земля содрогается.

— Или здесь, — магией воздуха я поднимаю свой голос сверху, будто с обрыва. И снова Лорд Тень, визжа в бешенстве, шарашит туда же теневой ураган, ломая скалы.

— Гребаный трус!!! — визжит Лорд Тень, уже почти сорвавшись на истерику.

— Есть разница между трусостью и военной уловкой, — отвечаю я с четвёртой стороны. — Сейчас ты почувствуешь её на себе.

И снова Лорд Тень, как заведённый, бьет на звук. Подорванная в четырех точках скала кренится и с гулом рушится вниз, накрывая его целиком. Сам себя похоронил. Все четыре моих «голоса» были частью ловушки: я выбирал не просто так, а именно те места, где его удары ослабят породу. Четыре взрыва, четыре удара — и Лорд Тень сам разбил себе склеп.

— Хитрро, фака, — одобряет Змейка по мыслеречи.

— Пожалуй, я выбрала верную сторону, — с ленивым интересом отзывается Мадам Паутина, тоже подключённая к каналу.

— Рано радуетесь, — предупреждаю я, не спеша убирать туман. — Оставайтесь в укрытии.

И верно: скала в середине вдруг вздувается, камни выпирают, и из этого нарыва, словно сверло, вылетает Лорд Тень. Он крутится, как бешеный волчок, весь облепленный гранитной крошкой, теневой доспех испускает черные волны.

— ФИЛИНОВ! — визжит он, срываясь в очередной истеричный рёв. — СРАЗИСЬ СО МНОЙ, МАЛЬЧИШКА! ТЫ НЕ ВЫДЕРЖИШЬ И СЕКУНДЫ!

— Тогда зачем мне биться в лобовую? — удивлённо отвечаю из тумана. — Знаешь, я одолел уже нескольких Высших Грандмастеров, и вовсе не потому, что был физически сильнее их. К тому же, умом я тоже не превосходил — тот же Странник был явно мудрее меня хотя бы благодаря прожитым столетиям. Но всё равно я побеждал таких сильных и опытных ушлёпков, как ты. Как думаешь, почему?

— Ты всего лишь мальчишка!!! — орёт Лорд Тень, и на этот раз, наученный опытом, уже не бьёт в сторону моего голоса. Вместо этого он решает избавиться от завесы. Создаёт огромный чёрный ураган, воздух свистит, каменная крошка шуршит, и белёсый туман начинает стремительно рассеиваться.

— Именно, — киваю я, не обращая внимания, что завеса, скрывавшая меня, уходит прочь. — В сравнении с тобой я мальчишка. Мальчишка, которого все недооценивают. Но в отличие от других, я сам этой болезнью не страдаю. И именно поэтому я всегда побеждаю.

Клубы ещё не до конца рассеялись, и сквозь них мы с Лордом Тени встречаемся взглядами. Оба закованы в теневые доспехи, оба стоим напротив. Он выгибается, хрипит от предвкушения, и в когтистой рукавице рождает новый чёрный шар.

— Много громких слов…Твои уловки не помогли тебе, мальчишка, — явно ухмыляется он под шлемом.

— Рано судишь. Они ещё не закончились, — хмыкаю я и резко повышаю голос: — ФАС!

Из последних клубов тумана, с грохотом вырываясь из леса, несётся Пёс. Прыгает прямо на теневика, и в тот же миг чёрный шар детонирует у того в руках, выплёскивая вокруг пламя и осколки тьмы. Дублёная песья шкура загорается пламенем, но держит жар, не пропуская его внутрь. Мой мохнатый танк с рёвом вгрызается в теневой наплечник врага и начинает трясти башкой, зажав теневика, как кость.

Раздаётся оглушительный рёв, и Лорда отбрасывает в сторону. Он переворачивается через себя и с треском падает в скалы, разламывая камень и оставляя после себя вмятину в породе.

— Гребаная псина! — орёт он, вертя головой и пытаясь подняться из образованной ложбины, припадая на ногу.

Я мгновенно сканирую его позу на всех уровнях. Неужели хоть немного, но мы его уже достали? Честно говоря, я не рассчитывал на прогресс так рано. Высшие теневики живучи, как оборотни. Вспомнить того же Ратвера: я мариновал его месяцами в пустыне, прежде чем прикончил сравнительно легко. Та же рана что Лорду Тени нанесла Мадам Паутина — всего лишь незначительная царапина.

— Пёс, рви это чучело, — бросаю я по мыслеречи своему мохнатому танку, в тот же миг вскакивая ему на спину и вцепляясь в загривок. Пёс рвёт когтями землю и несётся прямо на Лорда Тени. Тот, завидев нас, тут же начинает обстреливать чёрными шарами. Но я заранее поднимаю перед нами каменные плиты — одна за другой вырастают заслоны, и каждый снаряд бьётся о них, детонируя. Взрывы сотрясают землю, волны огня катятся по округе.

Пса спасает его дублёная шкура, он даже не сбавляет хода. А вот мой доспех держит хуже: ударные волны бьют по мне раз за разом, вдавливают к меху, будто пытаются размазать по шерсти. Если бы не Дар Пустотоника — давно бы уже лежал спёкшийся. Но Пустота глушит последствия чужих техник, жрёт силу взрывов и гасит боль.

Я, конечно, слукавил, когда говорил теневику про его зазнайство. Враги недооценивают меня не только потому, что сами воображают себя всесильными, но и потому, что я бережно храню свои секреты. Никто же не знает, что я не просто телепат, но и Пустотоник. Огневолна по касательной меня не убьёт, только прямое попадание. Вот почему я всегда ухожу живым.