Лейтенант. В камере. С пьяной каракатицей.

И всё из-за кого? Из-за этого ходячего тестостеронового шторма по кличке Волк и его гарема ненормальных баб!

Эта мысль засела в черепушке, как гвоздь, и очень болезненно царапала мозг.

Но хуже всего, что Лекса не могла отделаться от других мыслей — ещё более тяжёлых.

Память услужливо подбрасывала картинки из прошлого.

Её юные годы, когда она была малолетней оторвой, находилась по другую сторону закона, и это казалось ей правильным и даже весёлым.

…Она снова вернулась туда, на пыльные, истерзанные войной улицы родного мегаполиса.

Вторая Межконтинентальная закончилась всеобщим поражением. Связь между городами и материками почти оборвалась. Её отец после развала армии помогал навести в городе порядок в составе дружины добровольцев при полицейском департаменте. Подумывал и совсем перейти на службу в полиции. Он пропадал сутками.

Мать вкалывала на двух работах, чтобы прокормить семью.

А Лекса? Лексу воспитывала улица. И её семьёй стала банда «Птички удачи».

Подаренные отцом силовые перчатки стали её ключом к власти на улице.

Первое время всё шло отлично, авторитет рос, появилась куча налички… но потом… Лекса очень хорошо запомнила тот день, когда всё полетело к чёрту…

«Птички удачи» шли по широкому проспекту, мимо частично обрушившихся небоскребов и мерцающих рекламных щитов — даже в тяжелое время актёры продолжали радовать белоснежными улыбками и продавать зубную пасту. «Птичек» это смешило и бесило одновременно, хотя каждая в тайне мечтала о такой же счастливой, сытой жизни, как в телеке.

Синица, Чайка, Сорока, Ворона, Галка и Сова.

Шесть девчонок, шесть хищниц в городских джунглях.

Впереди, задавая темп, шагала она, Синица. Длинные каштановые волосы, собранные в небрежный хвост, в глазах — дерзкий, расчетливый блеск. На руках — те самые перчатки, готовые в любой момент выдать кинетический залп.

Рядом с ней шла Чайка — худенькая девчонка с короткой светлой стрижкой. Простоватая и неприметная, что всегда играло ей на руку. Её пальцы, тонкие и ловкие, как у пианистки, порхали над карманами прохожих с такой скоростью, что никто ничего не замечал.

— … и тут этот толстяк-охранник как зевнёт! — заливалась громким смехом Галка, размахивая руками. Она была самой шумной и веселой в их компании — круглолицая, с двумя тугими рыжими косичками, которые подпрыгивали в такт её шагам. — Я думала, у меня сердце в пятки уйдёт!

— Ты всегда так думаешь, Галка, — фыркнула Ворона, мрачная девица в черной кожаной куртке, которая была ей велика. Она шла чуть поодаль, лениво поигрывая складным ножом. — Если бы он проснулся, я бы ему нарисовала на жирной морде улыбку от уха до уха!

— Фу, Ворона, какая ты жестокая! — поморщилась Сорока, главная модница их банды — длинные светлые волосы, яркий макияж, джинсы со стразами и неутолимая страсть ко всему блестящему. Она с гордостью вертела в пальцах только что «позаимствованное» у какой-то дамочки кольцо с огромным фальшивым камнем. — Зато вы бы видели, как этот замочек мне поддался! Пискнул так жалобно, будто умолял: «Открой меня, Сорока, я так устал быть запертым!» И я его пожалела.

Они вспоминали своё последнее дело, получившее кодовое название «Ограбление сладкоежек».

— Неделю потом в школе барыжили! — подхватила Галка. — Помните, как училка по истории купила у нас три плитки «Апокалипсис-Натс» и даже не спросила, откуда они у нас?

— Она бы и ящик купила, только денег не хватило, — хмыкнула Чайка, ловко перебрасывая из руки в руку несколько монет. — Я видела её кошелек. Пустой, как обещания нашего сената.

— Главное, что система слежения не сработала, — подала голос Сова. Она шла сбоку, тихая и незаметная тень в мешковатом худи с натянутым на глаза капюшоном. Она редко говорила, но если говорила, то по делу. — Я зациклила запись на камере наблюдения. У них там наверняка до сих пор по кругу показывают пустую улицу и одного и того же пролетающего голубя.

Синица слушала их болтовню с легкой усмешкой.

Её банда. Её «Птички». Глупые, шумные, безбашенные, но свои.

— Хорошо мы тогда погуляли, — сказала она, и все согласно закивали.

В те времена это было её жизнью. Простой, понятной, где есть свои и чужие, а любая проблема решается точным ударом силовой перчатки.

БУЛЬК-ХРРРР… ПШШШШШШУУУУХ!

Оглушительный храп осьминожихи вырвал Лексу из воспоминаний, вернув в вонючую реальность камеры. Она посмотрела на свои руки. Перчатки шериф у неё отнял… Не просто унижение, а опасность. Ведь пока она сидит здесь, их может увести кто-нибудь предприимчивый.