— Я хочу внести залог за Синицыну.

Шериф посмотрел на меня большими рыбьими глазами.

— Хорошо, залог я приму, но подписка о невыезде обязательна. Следствие ещё не началось, но оно может занять некоторое время.

— Сколько? — уточнил я ради интереса.

— От трёх месяцев до года.

— Да, не малый срок, — покачал я головой.

— И вы ни в коем случае не должны угрожать потерпевшим!

Улыбка сама растянула губы.

— Конечно, офицер.

Шериф расслабился и сказал:

— Тогда заполните бумаги. Но если ваша дамочка ещё раз устроит в моём городе беспорядки, я лично закую её в кандалы и отправлю на общественные работы — чистить ракушки для пляжных сувениров. Ясно?

— Яснее не бывает, — кивнул я.

Пока занимался оформлением бумаг и переводом залога, ко мне подошла Кармилла.

— Волк, дорогой, — промурлыкала она. — Дай мне пару минут. Наедине с нашей полицейской.

Я напрягся.

— Зачем?

— Просто хочу поговорить. По-женски. Обещаю, я её не убью. И даже не покалечу.

Я посмотрел в её хитрые красные глаза.

И, к своему удивлению, понял, что верю ей. По крайней мере, в том, что до убийства не дойдёт. А ещё я понял, что в данный момент доверяю этой коварной вампирше гораздо больше, чем вспыльчивой и непредсказуемой Лексе.

— Ладно, — кивнул я. — Пять минут. Не больше.

Кармилла победоносно улыбнулась, а Вайлет констатировала:

— Капитан, ваш уровень доверия к Кармилле вырос на 58%. По оценке общего эмоционального состояния, могу заключить, что, несмотря на сегодняшний инцидент, Кармилла заслужила прощение на 51%.

— Ах, милый! — вампирша сразу же обвила мою шею. — Я так и знала, что у нас всё налаживается!

Но Вайлет продолжила:

— Более детальный анализ данных показывает, что Волк ценит Кармиллу на… на процентов… ошибка вычисления.

— Ах ты тостер на ножках! — сразу же взъярилась вампирша. — Какая ещё ошибка?

На это кибердева невинно улыбнулась, и лицо беловласки сразу же расслабилось.

— А-а-а, — ухмыльнулась она. — Волк, ты только посмотри! Наша Мальвина учится шутить! Ну, всё я пошла!

И, подхватив под руку всё ещё оглушённого помощника, вампирша направилась в сторону коридора.

А я потыкал в коммуникатор.

Решил подстраховаться и сделать заказ в «ДокУмент Спецназ» — просто на всякий случай. О чём бы Кармилла не решила поговорить с Лексой, лучше заменить эту беседу на разговоры о погоде.

Но не успел я закончить, как на экране коммуникатора всплыло сообщение от Вайлет:

«В этом нет необходимости. Здесь ужасная система безопасности. Я контролирую камеры и скорректирую видеоряд».

Я уставился на сообщение, а потом перевел взгляд на Вайлет. Она стояла рядом с Розой и невозмутимо смотрела прямо перед собой. Иногда мой киборг меня пугает. И восхищает одновременно. Я набрал ей ответное сообщение:

«Пришли мне оригинал».

Лекса сверлила взглядом стену.

Ещё немного, и в той вполне могла появиться дырочка.

Злость, как дешёвый стимулятор, выгорела без остатка, оставив после себя лишь пепел запоздалого раскаяния и головную боль.

Броня «железной дочери», которую она годами сваривала из цинизма, дисциплины и подавленного страха, треснула и осыпалась ржавыми кусками, обнажая то, что пряталось под ней.

А под ней пряталась паника.

Липкая, холодная, всепоглощающая. Лексу накрыло чувством полной, абсолютной обречённости, какой она не испытывала с шестнадцати лет.

Нет, она не сомневалась, что Волк её вытащит.

И именно от этого становилось в тысячу раз хуже.

Этот булькающий шериф Кшарр мог чисто из профессионального любопытства копнуть глубже. А копать там есть что. Только тронь её личное дело, и из-под тонкого слоя блестящей полицейской карьеры полезет такое дерьмо, что никакой освежитель воздуха не спасёт. Вместо героического лейтенанта Синицыной на свет явится Синица-предательница. Преступница, избежавшая наказания только потому, что сдала свою банду. Своих подруг.

«Но блин! У меня не было выбора!» — мысленно закричала Лекса.

Она не могла оставить мать одну, умирающую в больничной палате. Да и если говорить честно… ей просто было страшно. До усрачки страшно. Сдать банду или получить десять лет каторги на рудниках! И это для шестнадцатилетней девчонки, которая только-только поняла, что мир — это не детская площадка, а гладиаторская арена!

И сейчас… в этой вонючей, пахнущей осьминожихой камере… она снова превратилась в ту самую девчонку. Испуганную, одинокую, загнанную в угол.