А я смотрел на них и думал, что вообще-то пока ни с кем свою жизнь строить не планировал. Нет, я не собирался морочить им головы. Никому из них я ничего не обещал. Если уж говорить честно, то та девушка, с которой я мог бы связать судьбу, сейчас точно не стояла на этой кухне. Обе они милые, красивые, весёлые… но не то.

— Ну и каков твой ответ? — напряжённо спросила Машка, пряча дрожь в голосе.

— Ну-у… вы обе классные, — вздохнул я. — Так что принимать такую ответственность я не берусь.

Взрыв последовал мгновенно.

— Э! Ты за кого нас принимаешь? — вспыхнула Машка. — Мы тебе что, проходной двор? Чтобы заходить и уходить, когда вздумается?

— Эскортницы мы ему, понимаешь! — поддакнула Алька. — По его расписанию живём!

— Ты думаешь, мы тут сидим и только ждём, когда ты появишься? — Машка покраснела. — У нас свои жизни есть! А он, видите ли, «не берётся».

— Не берётся он! — передразнила рыжая, глаза её сверкали. — Удобно устроился: и туда заглянет, и сюда. А выбрать — «не могу».

— Мы, значит, тебе компания на вечер? — Машка уже почти плакала, но держалась. — Чтобы вино попить, фильм посмотреть и в постель улечься?

— А потом «ой, девочки, вы обе классные». Спасибо, конечно, — съязвила Алька. — Только знаешь что, Максик? Девчонки не игрушки.

— Да, не игрушки! — Машка топнула ногой. — Нам нужны уверенность, стабильность, серьезные отношения, в конце концов…

Бунт на корабле. Ха…

Я молчал, слушал их и понимал: претензии в чём-то и справедливые. У каждой женщины, какой бы она ни была — весёлой, язвительной или нежной, — внутри одно желание: чтобы её выбрали, одну, настоящую, единственную. Чтобы не сомневались, не метались. Только я опер. Волк-одиночка. Так жил раньше, так живу и сейчас…

Сидел сейчас между двух огней, понимая, что угодил в интересную историю, из которой красиво выйти будет очень непросто. Прорвемся, конечно, и не такое случалось…

В общем, девчонки раздухарились окончательно. И вдруг, что самое удивительное, объединились. Вчерашние соперницы, еще недавно сверкавшие одна в сторону другой ревнивыми взглядами, вдруг сплели прочную коалицию против общего врага. То есть против меня. Теперь они выступали единым фронтом, и уже не важно было, кто из них больше ревнует или громче спорит — обе решили, что все мужики козлы. Неблагодарные, эгоистичные и самодовольные существа.

Я сидел, хлопал глазами, как двоечник на экзамене, и понимал, что спорить бесполезно. Да и не надо. Жизнь сама всё расставит по местам, я был в этом уверен. Очень скоро. А воевать с женщинами — дело заведомо проигрышное. Это не мой конёк — биться с дамами. Я предпочитал держать глухую партизанскую оборону: отойти в леса, затаиться, выждать. Ну а здесь, в данном случае, уйти в общагу.

— Девчонки, спасибо за вечер. Классно посидели. Но — всё, мне пора, — сказал я, вставая.

— Ты куда?! — вскинулась Машка. — Ты же здесь живёшь!

— А я тебе вчера не успела сказать, что он тут вообще уже не живёт, — встряла Алька, с довольной ухмылкой подливая масла в огонь. — В общаге ментовской окопался. Там у него, видать, девок молодых больше. И соседка у него… вертихвостка.

— Так ты ещё и с соседкой?! — выкрикнула Машка, подскакивая со стула. — Вот кобель!

— Да ладно вам, девоньки, — поднял я руки, будто отбиваясь от обвинений. — Не сходите с ума. Всё, чао-какао, как у вас там в молодёжном сленге. Хотя нет, это, наверное, уже старьё. В общем, не поминайте лихом. Если что — на связи.

— Ага, конечно, не дождешься. Не будем мы тебе звонить, — фыркнула Алька, обиженно поджав губы. — Мы себе цену знаем, да, Машунь? И никому не позволим так с собой обращаться!

— Или ты считаешь, что на тебе свет клином сошелся? Альфа, да? Только свистну, толпы поклонников прибегут. Выбирай любого, — кивнула Машка в сторону окна почему-то, но голос у неё дрогнул, как у обиженного ребёнка.

Обе смотрели на меня осуждающе, причём удивительно синхронно, ансамблем, а я лишь улыбнулся. Перекинул рюкзак через плечо и направился в общагу. Там было шумно, тесно и далеко не так уютно, как в этой квартире с запахом духов и жареной курицы, но, по крайней мере, без претензий и сцен.

Сегодня была суббота, и я решил посвятить её настоящим мужским делам. Надо было заглянуть в магазин, затариться продуктами, потом устроить стирку. Стиральной машины у меня своей не имелось, поэтому приходилось пользоваться Иркиной. Та стояла в бытовке на этаже, в ряду прочих машин жильцов. Каждый тут ставил свою.

С утра я уже составил мысленный список: хлеб, тушёнка, картоха, селедка соленая, пару пакетов макарон, чай. Ну и что-нибудь к чаю взять — пряники или печенье, чтобы жизнь подсластить. А вечером, если получится, хотелось устроить себе маленький праздник: включить телек и посмотреть кино.