Осколки рамы ощерились зубьями. Один ойкнул — порезался.

— Тише, — приказал я. — Идём веером. Прикрываем друг друга. Двое впереди, один сзади. Здесь может быть очень опасно.

— Ясно, Максим, — проблеяли они дрожащими голосами.

Я сжал зубы. Эх… надо было всё-таки спецназа дождаться. Эти парни… что-то не внушают уверенности.

Свет нигде не горел. Мы постояли немного, давая глазам привыкнуть к темноте. Тишина была, как в склепе, только дыхание оперов слышалось за спиной.

— Похоже, здесь никого и нет, — неуверенно произнёс молодой опер, Антон.

— Так, проверяем каждый уголок. Свет пока не включать, — скомандовал я.

Мы двинулись вперёд. Обшарили первый кабинет — пусто. Коридор, стойка, санузел, ещё какая-то кладовка. Ничего подозрительного. Но меня не отпускало чувство, что мы не зря сюда вторглись. Снаружи здание выглядело больше тех скромных метров, что мы обошли изнутри. Значит, где-то есть лишние помещения, скрытые.

Вернее, не лишние, а те, ради которых всё и задумывалось.

Открыл кладовку, я на этот раз щёлкнул выключателем. Тусклая лампа осветила швабры, ведро, какие-то тряпки. На первый взгляд — обычный хозяйственный хлам. Я вышел, но в тот же момент послышался звук.

Металлический скрежет, короткий, резкий. Что это? Я рванул обратно. На моих глазах один из стеллажей в кладовой с треском пополз в сторону, и за ним распахнулась дверь. Скрытая дверь.

На пороге стоял Ландер. Белое лицо, глаза вытаращены — он не ожидал нас увидеть.

— Стоять! — рявкнул я, поднимая автомат.

Но профессор юркнул обратно, резким движением попытался захлопнуть дверь. Тяжёлая, металлическая, с электронным замком. Если она закроется, черта с два ее откроешь. Весь дёрнувшись вперед, я успел просунуть ствол автомата в щель. Дверь бухнула, металл лязгнул по стволу, в ушах отозвалось скрежетом.

Главное, что замок не мог сработать. Я быстро распахнул дверь снова.

Снизу уже слышались гулкие шаги Ландера, он торопливо сбегал по ступенькам.

— За мной! — крикнул я и рванул вперёд.

Я спрыгнул на бетонные ступени, скользнул вниз и вылетел в ярко освещённое помещение. Лаборатория.

В глаза сразу бросился лабораторный холодильник, вдоль стен стеллажи, заставленные банками, пробирками, какими-то колбами. На столе — старый компьютер, рядом ноутбук, открытые блокноты, исписанные мелким почерком.

Ландер уже был у противоположной двери. Пальцы мелькнули по сенсору, и дверь с шипением захлопнулась за ним.

— Сука… — выдохнул я, вскидывая автомат. — Теперь уже не уйдёшь!

Мой голос гулко отразился от бетонных стен:

— Открывай! Тебе некуда деться!

За час до описываемых событий.

Профессор Ландер безвылазно сидел у себя в лаборатории. В который раз оглянувшись, он очень отчетливо почувствовал себя пленником. Формально, конечно, он был хозяином этого места, но прекрасно понимал: каждый его шаг просматривается, каждое движение отслеживается. Инженер оказался на голову выше, чем он предполагал, и теперь Ландер видел перед собой лишь один сценарий — вечная работа в этой самолично оборудованной подземной тюрьме, где он будет создавать убийц для чужих целей. От этой мысли его просто наизнанку выворачивало.

Он понимал — убежать невозможно. Найдут. В лучшем случае убьют, в худшем — вернут и посадят на цепь уже окончательно.

Нет, нет. У него есть один выход — обогнать план Инженера, завершить исследования раньше, чем от него потребуют результата, и построить свою армию. Личную армию из послушных солдат, которые будут подчиняться только ему. Мысль о собственном войске становилась навязчивой, сводила с ума, но в то же время придавала силы. Он бредил ею, думал об этом каждую минуту.

Ему нужен был новый подопытный. Материал непростой, не из тех, кого присылали. Ему нужен был Яровой. Ландер вспоминал их беседу — короткую, случайную, но в ней он почувствовал то, что редко испытывал. Инстинкт исследователя, почти животная чуйка подсказала: этот человек особенный, в нём скрыт потенциал. Настоящий. Даже в сравнении с Дирижёром он видел разницу — рядом с Яровым тот казался бы мальчишкой.

Инженер его не понял, но это теперь и к лучшему.

Он выпустил Дирижёра на улицу. Ночь стояла глухая, фонари еле светили. На крыльце массивная фигура с чёрной повязкой на глазу казалась тенью.

— Иди, мой мальчик, — сказал Ландер тихо. — Найди его. Приведи ко мне. Приведи целым.

Дирижёр не ответил, только двинулся в темноту, растворяясь между деревьями.

Ландер вернулся вниз, в свое «подземелье». Одна из дверей вела в камеру, где сидел Шульгин — этот живучий экземпляр, каким-то чудом выдержавший ударную дозу препарата, был весь избит после испытаний. Сейчас он уже дышал ровно, приходил в себя, и у Ландера родилась новая мысль. Гениальная, как ему показалось: использовать его.