— Ты выглядишь не слишком довольной, — замечает он. Учитывая, что мои губы выкрашены в кроваво-красный, хмурый вид трудно не заметить. Чем больше я злюсь, тем больше он наслаждается этим. Голос его понижается — вероятно, чтобы рыцари за дверью не слышали. — Хочешь, я верну тебя в лохмотьях обратно в Халазар?

— Эта угроза уже поднадоела, ваше высочество. Я полностью в твоём распоряжении, — отвечаю я, дёргая за рукава, закрывающие тыльную сторону ладоней. Когда я иду, фалды плаща расходятся, открывая облегающие леггинсы цвета засохшей крови, заправленные в идеально начищенные сапоги — точь-в-точь как у него. Совпадение? Вряд ли. По крайней мере, красные акценты неплохо сочетаются с моими багряными глазами.

— Тогда, полагаю, стоит сказать об этом и твоему лицу, — вставляет Каэлис, заграждая мне путь, хотя у меня и так нет понятия, куда идти. Академия — сплошной лабиринт, который постоянно перестраивается магией. Как рассказывала Арина, это — настоящая игровая площадка для самых одарённых Арканистов королевства, где магия может бушевать почти без ограничений, под условным надзором зловещего директора… который стоит передо мной.

Я натягиваю на лицо улыбку и, сквозь стиснутые зубы, произношу:

— Так лучше?

Его рука обвивает мою талию, и я с трудом сдерживаюсь, чтобы не вздрогнуть, когда она скользит по широкому поясу, стягивающему на мне все слои тяжёлой ткани. Пояс украшен серебряными вставками, отсылающими к узорчатому металлу декоративных наплечников, венчающих мои плечи. Те, в свою очередь, перекликаются с похожими деталями на рубашке Каэлиса — с застёжками, идущими вдоль его торса с безупречной симметрией.

Каэлис — это тень, окутанная позолотой. И даже одной лишь одеждой он ясно дал понять: теперь я принадлежу его сумраку.

— Умеренно, — оценивает он мою гримасу. И честно — она действительно далека от совершенства. — Знаешь, есть женщины, которые бы убили, лишь бы оказаться на твоём месте.

В его голосе звучит такое лёгкое удовольствие, что я невольно задаюсь вопросом — не устраивал ли он когда-нибудь подобные состязания для своих воздыхательниц.

— Почему же ты до сих пор не довёл ни одну из них до обморока?

— Слишком просто. Скучно, — отвечает он с ленцой. С расставленными пальцами, как бы невзначай сжимающими моё бедро, он ведёт меня через зал, как свою собственность.

Я изо всех сил подавляю желание оттолкнуть его. Пока что Каэлис именно такой, каким я его себе и представляла: надменный, жестокий, коварный. Так что неудивительно, что он предпочёл бы ухаживать за той, кто не падает к его ногам, а сопротивляется.

Тон его меняется — становится серьёзнее.

— Полагаю, твоя паутинка шпионов дала тебе все необходимые сведения об Огненном Фестивале?

— Я знаю достаточно, — отвечаю я. Огненный фестиваль — это ежегодная церемония открытия Академии Арканы. Она восходит к летнему солнцестоянию и освещению фонарей в честь масти Жезлов.

— Хорошо. Значит, ты не идёшь туда вслепую.

Мы останавливаемся у тяжёлых дубовых дверей, через которые только что ушёл Стеллис. На них — всё тот же герб с мечом, символ рода Орикалисов.

— Так много королевской символики… Боитесь забыть, из какого вы рода? — спрашиваю я сухо.

Каэлис чуть напрягается. Едва заметно — я бы и не уловила, если бы наши тела не касались друг друга. Если бы его рука не лежала тяжело у меня на талии.

Интересно. Похоже, он и с братом не особенно ладит. Да и о своём отце он отзывался безо всякой теплоты… Я уже думаю, как бы обернуть это себе на пользу.

— Меня больше волнует, чтобы никто другой не забыл, — произносит он, и его взгляд пронзает мой. — Чернь должна помнить, кто ею владеет.

Он говорит это мне. Владеет. Принц Каэлис управляет всеми Арканистами королевства — по благословению своего отца, короля.

Я сглатываю гордость и отвожу взгляд. Играй, — приказываю себе. — Он держит все карты, у него вся власть. Мое поведение может быть острым, как клинок, но одними лишь лезвиями взглядов не убьёшь. Пока я не смогу дать отпор, мне придётся подчиняться. Как бы мучительно это ни было.

Каэлис распахивает дверь, и меня встречает величие Академии Арканы.

Серебряный лунный свет заливает гигантское строение, и на мгновение дыхание перехватывает. Длинный узкий мост соединяет башню покоев принца Каэлиса с основной частью здания. Крепость академии возвышается, словно титан, даже в силуэте — чёрная и сияющая в отблесках уходящего дня. Шпили, связанные арочными переходами, тянутся ввысь, как ладонь павшего бога, будто желая оспорить саму небесную высь. Сердце у меня учащённо колотится, с каждой дрожащей нотой разнося в теле смесь страха и восторга.