Годами я смотрела на эту крепость с другого берега реки Фарлум. Годами она была для меня легендой и руиной, тайной и угрозой, местом паломничества Арканистов. Академией. А теперь я здесь. И мне открывается и её привилегия, и её опасность.

Никогда не ступай в крепость. Никогда не участвуй в её кощунственных ритуалах, — слышу я предостережение матери, словно доносящееся с того света.

И в тот же миг Каэлис склоняется ко мне, его губы касаются моего уха.

Он шепчет, будто пытаясь заглушить голос мёртвой:

— Добро пожаловать в Академию Аркан.

Глава 5

Мы проходим мимо двух стражей из ордена Стеллис у главного входа в его покои, и за нашей спиной захлопываются тяжёлые двери.

Рядом со мной Каэлис — живая тень, ночь прилипает к складкам его чёрной одежды, движения плавны и изящны. Он держит меня близко, его рука лежит на моём бедре, ведёт меня в самое сердце своей вотчины.

Мы скользим по узкому мосту и ныряем под арку, погружаясь в неосвещённые коридоры. Залы разверзлись перед нами, широкие и бесконечные. Фонари вдоль стен ждут, когда их зажжёт Фестиваль Огня. В воздухе висит осязаемое напряжение, предвкушение, которое, кажется, шевелит кожу у меня под рукавами кожаного пальто. Трудно понять, то ли это нервы, то ли древняя магия, пропитавшая это место.

Чтобы прийти в себя, я мысленно перебираю всё, что знаю об этой странной крепости.

Академия Аркана была построена задолго до замка Орикалисов, расположенного в Фэйт-Харт к северу от Города Затмений, и, по слухам, является остатком древнего Ревисанского королевства. Из-за этой связи с ушедшей эпохой земля считалась запретной, а корона строго наказывала любого, кто осмеливался сюда войти. Но, вопреки историческим традициям, король Нэйтор Орикалис передал управление крепостью Каэлису и позволил ему основать академию внутри неё примерно к его восемнадцатому дню рождения — скандально ранний возраст. Два года младше первых студентов, которых он принимал.

Но принц Каэлис всегда считался легендарным мастером таро. А после того, как он уничтожил целый клан, мало кто осмеливался произнести о нём хоть слово, не пропитанное восхищением. За четыре года с момента основания он превратил академию в инструмент, приносящий силу Арканистов во благо короны, в крепость для защиты королевства, в стратегическую точку, контролирующую торговлю по реке Фарлум, и в средство устрашения для всех, кто хоть на секунду подумал бы выступить против трона.

Если быть объективной, того, чего достиг Каэлис к неполным двадцати трём годам, достаточно, чтобы впечатлить любого. Но я не могу быть объективной, когда речь идёт о нём. Не тогда, когда его достижения построены на страданиях других. Пока он создавал свою блистательную академию, я выживала в нищете — прямо по ту сторону моста.

Его аура лишь подогревает все те невероятные истории, что о нём ходят: выдающийся учёный и беспощадный военачальник. Требовательный преподаватель и измученный гений, чья жестокость уступает лишь его блестящему уму.

Пока мы идём, я лишь мимолётно улавливаю очертания великолепия этого места, скрытого под покровом ночи. За каждым проходом — загадка. Мы обходим замкнутый двор, где стекло заполняет арки, превращая их в теплицу; её влажный воздух собирается каплями на стекле, скрывая изумрудные заросли внутри. По мере того как мы проходим мимо, воздух наполняется ароматом цветов и земли.

Наш путь приводит нас в обширную библиотеку. Тяжёлые тома ждут своих читателей, выстроенные на полках в три этажа. Я чуть не останавливаюсь, подавляя желание броситься к ним и утонуть в запахе чернил. Книги по арканной магии запрещены для всех, кто не принадлежит академии или кланам. За одно только их хранение полагается наказание — ампутация руки или глаза.

Пустой лекционный зал встречает нас молчанием в преддверии возвращения студентов. Кафедра возвышается над бархатными креслами, каждая подушка будто хранит отголоски знаний, когда-то вложенных в головы учеников — и, возможно, давно забытых.

Лестницы закручиваются вверх, устремляясь к небу. Некоторые двери надёжно заперты и заколочены, другие приоткрыты, манят. Мы спускаемся всё глубже, мимо подоконников, покрытых серебристой пылью, мимо статуй, обвитых паутиной. Каэлис, разумеется, ничего не объясняет, и я слишком горда, чтобы спросить.

Наш путь заканчивается в длинном коридоре с огненным светом в самом конце. Он мерцает с вызовом, одинокий маяк в пучине тьмы, покрывшей всю академию. Сначала я думаю, что глаза обманывают меня — слишком долго я всматривалась в полумрак при свете луны. Но нет — этот свет, пробивающийся сквозь щель в двери, реален, как и лампа, что освещала мою камеру.

Рука Каэлиса всё ещё лежит на моём бедре. Она удерживает меня, когда мы замедляем шаг и останавливаемся. Всё это время я боролась с ощущением тревоги от его прикосновения — от его близости. Оранжевое свечение очерчивает его лицо. Наши взгляды встречаются. Я приподнимаю подбородок в молчаливом вызове. Он склоняет свой. По моей спине пробегает дрожь от жара, что исходит от его тела в прохладной темноте.

— Что? — Атмосфера вынуждает меня шептать.

Он неожиданно откровенен после долгого молчания: