Целовать председателя не пришлось. Он бы при всём желании не смог сразу дёрнуться. Сидел и растирал затёкшие запястья, рассказывая, что с ним приключилось.

— А ты уверен, что это настоящие красноармейцы, а не переодетые диверсанты, Иваныч? — задаю я ему резонный вопрос.

— А кто же ещё? Голодные, грязные, потные, все в пыли, да и щетиной заросли, ну чисто абреки. — Отвечает он.

— А ты думаешь, немцы своих шпионов бритыми и пахнущими одеколоном засылают? — не отстаю я.

— Да нет… — Задумался председатель.

— Вот то-то. Разобраться сначала нужно, а потом и наговаривать на бойцов Красной Армии. В общем, Сашку мы забираем, оклемается, с нами будет. Не оклемается, в госпиталь увезём. Так что бумагу ему сделай с печатью. Кто такой. Где родился, крестился. И ещё. Там на площади двое холодных. Вы их где-нибудь на скотомогильнике прикопайте, только форму снимите. Не достойны эти шакалы её даже после смерти носить. Остальных мы с собой заберём, пока тёпленькими, а дальше посмотрим, что с ними делать… — Озадачиваю я председателя и выхожу из правления.

Закончив с делами в деревне, грузим пятерых связанных абреков в полуторку под охрану четырёх конвоиров, а пришедшего в себя Сашку я усаживаю на переднее сиденье ГАЗ-ААА. Запрыгнув в кузов, отдаю Пинчуку его карабин и ремень с подсумками, доверие он заслужил, да и в кузове с нами едет ещё двое моих людей. Продолжаем движение в прежнем порядке, только теперь колонну замыкает не грузовик, а конь. Хотя не совсем замыкает, а бежит по обочине рядом с нашей машиной, периодически спрямляя изгибы просёлка и вырываясь вперёд.

— А куда это мы едем, товарищ старший сержант? — сбивает меня с мысли рядовой Пинчук, когда мы, проехав через всю деревню, свернули направо, а доехав до первой развилки, налево. — Склад ГСМ в другой стороне. Нам нужно было прямо через село Никольское ехать.

— Знаешь эти места? — переключаюсь я с одного на другое.

— Не так чтобы хорошо знаю, но дороги из города в нашу армию изучил. — Отвечает водила.

— Сейчас заедем в одно место, а потом и складом займёмся. А эта дорога куда ведёт? — решаю проверить, правильно ли мы едем, хотя и узнаю эти места, утром мы как раз здесь проезжали.

— По ней мы сможем доехать как до Верхне Никольского, так и до деревень Андреевка и Михнево, ну и дальше проехать, на Синие Липяги. Хотя дальше этих дорог и развилок хватает. Ну что он делает?! Нельзя так мотор насиловать, угробит машину! — Ругается рядовой Пинчук, услышав скрежет коробки скоростей и натужный вой двигателя ЗИСа, едущего за нами. — Конечно, не его машина, не жалко. Таким только на телегах и ездить.

— Скоро остановимся, пересядешь за руль своего грузовика. Поучишь извозчика уму разуму. — Успокаиваю я водилу, чтобы он отстал. Тот просиял, но не заметив моё состояние, продолжил задавать вопросы.

— А здорово он ему копытами наподдал. Вы видели, товарищ старший сержант?

— Кто он, и кому наподдал? — снова отвлекаюсь я от своих мрачных мыслей.

— Ну, вороной этот, который рядом с нашей машиной скачет. — Показывает он на Сашкиного коня. — Как мотнёт головой! Этот аж в сторону отлетел, и плётку свою потерял. А потом повернулся и задними копытами ему прямо в брюхо…

— Кому этому? — торможу я, пытаясь понять логику произошедшего.

— Ну, тому дезертиру, которого вы вторым застрелили. — Поясняет свой рассказ рядовой Пинчук. — Ох, и не завидую я ему.

— Зря я его сразу пристрелил. Недолго он мучился, гад. — Скрежетнув зубами и сжав кулаки, заканчиваю я разговор.

— Наверное. — Пожимает плечами водила, наконец-то отстав от меня.

Но от мрачных мыслей он меня отвлёк, и, переключившись, я наконец смог принять решение. Очень надеюсь, что правильное.

Останавливаемся неподалёку от глубокого лога, немного не доезжая до высоты 230.0.

— К машине! — командую я бойцам и первым выпрыгиваю через борт.

— За мной! — отдаю я новый приказ, и иду к полуторке воентехника, на ходу примыкая штык-нож к своей СВТ-40.

Выгрузив из кузова пленных дезертиров, и развязав только ноги, конвоируем их к оврагу. Со мной только пять человек, остальные на охране колонны. Строим шайку абреков в одну шеренгу метрах в пяти от обрыва, лицом к логу, расстрельная команда напротив, шагах в десяти.

— Кто из вас русский язык понимает? — спрашиваю я дезертиров.

— Я. — Поднимает руку последний в шеренге.

— Кто я? Обзовись.

— Красноармеец Барболов.

— Бывший красноармеец. — Поправляю я. — Переводи своим землякам за что их к иблису отправляют.