Стрелковая рота рассредоточилась на северо-восточной опушке, мы же остались на месте, дожидаться старших начальников, комбата или командира полка. Ванька-ротный (который ещё два часа назад был взводным) права не качал, а только поблагодарил за помощь. Свою боевую задачу рота выполнила, и теперь младший лейтенант, послав связного с донесением, ждал дальнейших указаний. Вдвоём с Корбутом они изучали карту, разрабатывая планы предстоящего наступления. Ну а пока командиры ломали головы, я занялся другими полезными делами. Отправил Андрюху искать телефонный аппарат и начал собирать второй миномёт.

— А где я его возьму? — попробовал отмазаться младший сержант.

— В пи…де. — Уточнил я поставленную задачу.

— Так бы сразу и сказал. — Смекнул он.

— Возьми катушку и иди по нитке, сматывая её, в аккурат к корректировщикам и выйдешь. — Показал я ему рукой направление. — Удальцова с собой возьми, пускай пока связнюком поработает, а мне сапёров пришли, работа тут как раз по их профилю.

Сапёрам я приказал вырубить все высокие кусты в радиусе десяти метров от установленного миномёта. Задача теперь усложняется и стрелять придётся на все триста шестьдесят градусов. Хочешь, не хочешь, а нужно будет поддерживать пехоту миномётным огнём. Всё лучше, чем дуриком наступать в общей цепи, так что постараемся убедить старших начальников в своей полезности. Они хоть и из другой дивизии, но припашут нас в любом случае, и лейтенантские кубики в петлицах тут не пляшут. Корбут хоть и толковый командир, но любой старший «офицер» может отдать ему боевой приказ, и он будет обязан его выполнить. Иначе — трибунал или расстрел на месте.

Пока я вместе с сапёрами готовил огневую позицию, младший лейтенант Корбут разобрался с таблицами для стрельбы. Всё-таки он знал не только немецкие цифры, но ещё и буквы, а также слова. В общем, покумекав с прицелами, мы с ним разобрались что к чему уже совместными усилиями, и теперь оставалось проверить теорию на практике. Тем более Андрюха приволок второй телефонный аппарат, и можно было корректировать огонь уже с любого НП, находящегося хоть в километре от огневой позиции и стрелять на максимальную дальность. Максимальной скорострельности не развить (расчёты не натренированы), но подсобить пехоте сможем неплохо, хоть и недолго. Боекомплект не резиновый, а с подвозом фрицы не торопятся.

Когда за Корбутом прибежал посыльный от Ваньки-ротного, я понял, что это жу-жу-жу неспроста. Поэтому, послав Удальцова за старшиной Саидовым, проследовал за командиром. На небольшом удалении, чтобы не привлекать внимания и оставаться в тени. Видимо в роту всё же нагрянул комбат, и теперь всё будет зависеть от степени его самодурства. Командный рык я услышал издалека, по инерции сбавив шаг. Я всё понимаю, матом у нас не ругаются, на нём разговаривают, но можно же и нормальные слова в свою речь вставлять, а не просто предлоги. Затаившись на краю маленькой полянки, пытаюсь понять, что происходит. Хотя картина в основном ясна. Старший начальник распекает своего подчинённого. Пока без рукоприкладства, но слюной брызжет изрядно, да и руками машет как ветряная мельница.

Подошедший с докладом лейтенант Корбут немного разрядил обстановку, но через несколько минут навлёк уже на себя все громы и молнии. И только вмешательство оперуполномоченного Саидова, которому пришлось засветить свои настоящие корочки с грозными буквами НКВД, спасло нашу команду от смерти. Не знаю, надолго или нет, но приказ мы получили и должны были совместными усилиями выбить противника из посёлка Ново-Кавказ, атакой с юга. Всё бы ничего, но на этом направлении как раз располагался один из ротных опорных пунктов 1141-го стрелкового полка с окопами полного профиля и блиндажами. Немцы его заняли, организовав свою систему огня, и переть на него в лоб без численного превосходства, артподготовки и танков, было равносильно самоубийству. Про обход и охват комбат даже слышать не хотел, видимо торопился доложить об успехах, или уже поторопился и доложил. Хотя обойти и ударить с востока было можно. Но на это требовался целый час, а вот его комбат как раз и не дал. Он разрешил только провести артналёт силами нашего миномётного взвода, и дал полчаса времени на подготовку, назначив Корбута ответственным за выполнение приказа.

Пока есть возможность, идём готовиться. Обосновавшись на опушке, в три пары глаз высматриваем позиции противника на высоте 187,5. Видно хреново. Во-первых, в полукилометре от нашего НП проходит редкая полоса деревьев, протянувшаяся с запада на восток. Кто и за каким чёртом их там посадил, я не в курсе. Возможно, это бывшая межа между чьими-то поместьями или своего рода полоса снегозадержания, но видимость она нам перекрывает. Во-вторых, окопов на отделение нарыто много, и в каких из них затихарился противник, не разобрать. Остаётся только пристрелять реперы, высмотренные в просветах между деревьями, а корректировать стрельбу придётся из этой лесополосы. С другой стороны, 7-я стрелковая рота младшего лейтенанта Громова может также незаметно проскочить до этой межи и атаковать высоту уже с пятисот метров. Большевата нейтралка получается, но делать нечего, одна надежда, на то, что фрицев на высоте немного, а пулемёты мы постараемся подавить.

— Эх, не дожить мне до завтра! — В сердцах сплёвывает Громов. — Я то ладно, людей жалко. Полягут все не за понюх табака из-за этого… — Не договаривает он, обрубая конец фразы.

— Не бзди, лейтенант, прорвёмся. Во всяком случае, полчаса у нас есть, а за это время обстановка ещё не раз поменяется. — Подбадриваю я ротного.

— Да я не бздю. Отбоялся уже своё. — Начал свою исповедь он. — Сегодня мы фрицам неплохо наподдавали, да и вчера тоже. На рассвете наш полк прорвал передний край немцев и продолжил наступление. Наш третий стрелковый батальон можно сказать дуриком захватил Ново-Бахметьево, ворвавшись в село на плечах отступающего противника. Потом вы ещё нам подсобили, устроив заварушку в тылу у фрицев, поэтому мы досюда и добрались. Ново-Кавказ должен второй батальон штурмовать, но видать не задалось у них, застряли на подступах. Первый стрелковый наступает ещё левее, но как там дела, я не знаю.

— Ладно, ротный, готовь своих, как только начнём пристрелку, выдвигайтесь к деревьям, но не всей толпой а повзводно. А ты сержант ступай к миномёту, организуй всё и связиста мне пошли на НП. — Берёт на себя бразды правления Корбут.

Бегу на огневую, стараясь выдерживать направление. Но где там. Приходится вилять как маркитанская лодка, огибая колючий кустарник. Наконец я на месте. Посылаю Удальцова тянуть связь и устанавливаю миномёт, ориентируясь по компасу на северо-запад. Второй ствол не трогаю, установим после пристрелки. Все оставшиеся бойцы на огневой, заняты делом, кто-то копает ровики для снарядов, кто-то разгружает, подносит и готовит боекомплект. Старшина Саидов охраняет повозки и лошадей, чтобы не умыкнули бесхозный транспорт. Махра чужая, с них станется.