Столица была не просто культурным центром, она была средоточием власти Избранника, а также центром логистики. Сюда сходились все торговые маршруты, это был «центр паутины». Потеряв над ней контроль, Избранник лишался доступа к Стратегической карте, пока не вернёт город. А если Избранник захватывал столицу, не принадлежавшую другому Избраннику, он получал мгновенный и полный контроль над всем, что находилось внутри «паутины». Даже если Правления здесь не было, я всё равно получу контроль над их штаб-квартирой. С точки зрения местной магии этого рычага влияния будет достаточно, чтобы положить конец войне.

— Ну что? — произнёс король Рагнар, подъехав ко мне. — Наш первый ход.

— Он самый, — ответил я, щурясь от яркого света и разглядывая ворота. — Сейчас или никогда.

— Мы будем ждать твоего сигнала, чтобы начать обстрел, — продолжил Рагнар. — Если до этого дойдёт.

— Ты объявил им войну через стратегическую карту?

— Да, пришлось, когда мои войска пересекли границы влияния Торгограда.

— Будем надеяться, что разносить город в щепу не придётся, — сказал я и направил Улыбку — старого веселовского скакуна — вперёд, к воротам.

Конь неохотно пошёл вперёд, явно недовольный моим решением. Я поднял белый флаг, и мы медленно поехали к лучникам на стенах. Я знал, что стрелять они не станут, ведь позади меня, ведомый Глыбой, плёлся связанный и с кляпом во рту Борис.

— Я Алексей Морозов из Града Весёлого! — объявил я, когда мы приблизились на расстояние слышимости. — И я пришёл обсудить две вещи. Первая — освобождение вот этого господина, Бориса, одного из ваших лидеров. Вторая — переговоры о мире.

Среди стражников на стене прошёл тихий шёпот. Глыба вытолкнул Бориса вперёд, чтобы все могли его хорошенько разглядеть. По толпе пробежал шок, и капитан стражи поднял руку.

— Дальше ни шагу! Мы будем уважать ваш флаг, пока вы держите дистанцию. Я передам ваше сообщение.

Я кивнул и стал наблюдать, как капитан отдаёт приказ гонцу, который тут же скрылся за зубцами стены.

— Вам нужно встать за мной, — пробормотал Глыба. — Если прикажут стрелять, я вас прикрою.

Я взглянул на здоровяка. Лицо его, как всегда, было лишено всякого выражения, но в глазах я уловил тень беспокойства. Спорить я не стал: слез с Улыбки и встал за его внушительной фигурой. На мне была тонкая кольчуга, полезная против рубящих ударов, но хороший стрелок превратил бы меня в решето. А вот латный доспех Глыбы был более чем надёжным щитом.

Борис промычал что-то нечленораздельное, но я его проигнорировал. Перед походом Нож потратил некоторое время на допрос этого типа, и почти всё, сказанное им тогда в карете, оказалось ложью. Он и не думал предавать своих, а лишь пытался сбить меня и коалицию с толку дезинформацией. Также никто не собирался вводить меня в состав правления.

Одна из баек, которую он подготовил, гласила, что оборона Торгограда была магической и способной за считаные секунды укрыть город от любых атак. А ключ к её деактивации, как он клялся, лежал глубоко в хранилище под землёй.

С собой у Бориса действительно была карта, которая якобы должна была привести нас к этому хранилищу. Но Нож быстро раскусил подделку. Возраст карты попросту не соответствовал тому, что утверждал Борис. Это была не более чем тщательно продуманная уловка, чтобы заставить нас потратить время на поиски несуществующего ключа к несуществующей защите.

Не знаю, был ли этот план коварным или просто отчаянным, но так или иначе, заложник открывал мне дверь к прямым переговорам с Правлением. Надеюсь, они не станут выкидывать фокусы, когда один из их людей находится на линии огня.

Прошёл час. Мы ждали под палящим солнцем. Осень уже наступила, и воздух стал прохладнее, но безоблачный полдень и несколько слоёв брони заставили меня изрядно вспотеть. Наконец, как раз в тот момент, когда я уже собирался всё отменить, ворота города начали открываться.

— Они открывают ворота? — удивлённо произнёс Глыба.

— А что в этом такого? — спросил я. Никогда не видел Глыбу таким удивлённым.

— Никогда не открывай ворота во время осады, — ответил он. — Правило номер один.

Ворота скрипнули, медленно раскрываясь, словно пасть чудовища. Сначала показались четыре копейщика в чёрной форме, их лица были безразличны, как у могильщиков. За ними выступила делегация Правления — одиннадцать человек в дорогих чёрных пальто, и во главе… невысокая блондинка с лицом, словно высеченным из льда.

Но потом из тени ворот начали выводить их.

Первой я увидел молодую женщину с ребёнком на руках. Малыш не мог быть старше трёх лет, он плакал тихими, захлёбывающимися всхлипами, уткнувшись лицом в плечо матери. Женщина пыталась его успокоить, но её губы дрожали от ужаса. За ними волокли седого старика — кузнеца, судя по мозолистым рукам и ожогам на предплечьях. Он спотыкался, но упрямо шёл сам, не желая показывать слабость.