Видимо я потеряла бдительность и слишком близко подошла к адской клетке. Ледяная рука Хелы метнулась к моей щиколотке и замкнулась на ней, защёлкнувшись кандалами.

От неожиданности и жуткого страха я вскрикнула — последнее общение с темной эльфийкой до сих пор давало о себе знать болью в татуировке, нанесённой ожогом.

Сначала куда-то провалилась клетка с Хелой.

Затем — я.

— Хела, кого ты нам притащила? Кто она? Почему потеряла сознание, увидев ораву остроухих эльфов?

Меня хлопали по щекам, пытаясь привести в чувства.

— Арин, она впервые видит эльфов, — ответил мягкий женский голос.

— Не местная?

— Не из Тотема, — осторожно ответил женский голос мужскому баритону.

Открыв глаза, я удивлённо взирала на несколько экземпляров живых эльфов небесной красоты и грации. А надо мной склонились зеленоглазый эльф и голубоглазая эльфийка. Оба с острыми ушами, чуть оттопыренными и приподнятыми кверху, с длинными светлыми волосами.

У мужчины волосы были собраны в высокий хвост и перевязаны зеленой лентой, а у женщины — распущены. Белокурые волосы каскадом ниспадали до спины и струились до талии. Мужчина был одет в тёмно-синий военный костюм с чешуёй в виде брони, защищающей широкую грудь.

Из ножен, пристёгнутых к поясу тонкой талии эльфа, выглядывал эфес серебряного меча.

Женщина выглядела по-домашнему мило — одетая в пышное зелёное платье цвета весенней травы она выглядела бы божественно грациозно, если бы не огромный беременный живот.

Мягкие волосы эльфийки упали мне на лоб. Голубые глаза цвета неба ласково заглянули в душу.

Хела! Только молодая.

Абсолютно другая!

Обыскав большую светлую спальную комнату, оформленную в стиле барроко, мои глаза встретились с глазами ещё нескольких эльфов. Наши взгляды перекрестились, и я поняла, что другие эльфы меня не видят! Видят только эти двое.

— Я в логове ушастой братии?! — задала сама себе вопрос, на который и так имелся неоспоримый ответ.

— Арин, она моя подруга и наша надежда. Она — символ победы. Надежда всего Тотема на спасение от узурпаторов.

Кажется, я уже это слышала в кино: — Она — надежда всего Панема. — Бедная кис-кис. Вот ей тогда повезло. Впрочем, как и мне сейчас. Я ощущала себя в шкуре Китнисс Эвердин из Голодных Игр.

— Хела, что ты несёшь? Тотем в полной сохранности, его опекают и оберегают сины. Плюс наша магия! Тотем никому не по зубам! Я давно перестал тебя понимать — беременность изменила тебя.

Ты стала скрытной! До сих пор не рассказала семье, кто отец ребёнка! В чём дело? Разве так трудно довериться эльфам, любящим тебя. — Почему-то зеленоглазый метнул испепеляющий взгляд не на сестру, а на меня.

Я-то при чём? — Видимо, не понравилась ему.

В следующий момент светлая эльфийка схватилась за низ живота.

— Арин, брат, кажется, схватки начались!

Эльф приблизился к сестре, крепко взял её за руку и повёл к кровати:

— Хела, потерпи. Тебе нельзя рожать при посторонних. Если ребёнок унаследует твои гены, то ты прекрасно знаешь, что его ждёт!

— Нет! Я никому не отдам моего сыночка. Никому! Ты слышишь? — Громко вскрикнула эльфийка.

— Тогда терпи, — прошипел Арин. Сейчас наша мать придёт.

И тут же дверь распахнулась, и в душную комнату вошла (мне показалось, что вплыла) сногсшибательно красивая, дородная, ухоженная эльфийка лет сорока.

С гордым профилем, строгим лицом, высокой причёской, в алом платье — она казалась здесь лишней! Напыщенная и слишком непохожая на собственных близнецов — Арина и Хелу.

— Все вон! Я сама приму роды у дочери. Арин, ты останься, нужна твоя помощь — принеси воды и полотенца.

Послушный сын кинулся выполнять команды. Лишние эльфы — друзья Хелы — направились к выходу. Я последовала за ними. И тут мне в спину прилетел приказ:

— Ты — останься!

— Я? — неуверенно попятилась назад, бочком-бочком. Не приближаясь к кровати, на которой лежала стонущая эльфийка, с раскиданными по подушкам длинными волосами, я впечаталась в стену. Почему-то мне не хотелось общаться с этой грозной женщиной. Я желала оставаться незамеченной. Меня пугали оба — мать, сын. Впрочем, дочь — также.

— Мамочка, как больно! — Стонала Хела.

Едва Арин занёс в комнату всё необходимое для приёма ребёнка, как мать приказала сыну покинуть нас:

— Жди в соседней комнате. Если понадобишься, позову.

— Мам, надеюсь, ты не права. Нам повезёт — родится светлый эльф, — почти проскулил огромный мужик с воинственной внешностью. И попятился на выход.

Он так сильно любит сестру, и беспокоится о ней и её потомстве? Или причина кроется в другом? Я всегда слышала про связь между двойняшками, но видела впервые.