Зная своего оппонента из двадцать первого века, этого опасного зверя, в человеческом обличии, Илья невольно прикинул что тот будет делать. А он будет убивать и разорять все, что попадется ему на пути. Отсидеться в своем доме не получится, а жить в этом мире как-то нужно. Илья уже десятки раз пожалел, что не пристукнул его раньше, но убить тогда безоружного человека он не смог.

Теперь придется как-то вызволять Белогора, без него все будут разрозненны, да и с «ханом» может удастся вновь повидаться.

Какого-то плана действий у Ильи пока не было, но мысли заработали в нужном направлении, и он пошел обратно к своим «партизанам».

Дед Макар суетился возле раненого, когда Илья подошел к импровизированному лазарету. Все было просто и бесхитростно: вода, тряпье, специальные зажимы или разжимы для извлечения наконечника стрелы. Ему самому уже приходил быть на месте пациента, поэтому молодой воин невольно поежился, припоминая ощущения. Хотя старец вносил что-то новенькое в процесс врачевания и обработки ран. Рядом стояли какие-то склянки с мазью, порошками, зельями. Сразу было понятно, что дедок не простой, давно занимается этим делом.

— Как он? — Негромко спросил Илья.

— Жить будет. Крепкий, выходим... Да и опытный воин, повезло ему, — ответил дед.

— Что же за везение такое? — спросил юноша, наблюдая как у раненого стиснуты от боли зубы, а все лицо в испарине.

— Так рубаха шелковая на нем. Стрела доспех пробила, а шелк нет, в рану затянула. Мне и делать почти ничего не пришлось, только за края потянуть, да раны промыть.

Илья посмотрел на свою льняную рубаху, почесал затылок, словно записывая на корочку новую военную мудрость и пошел искать Никиту, нужно было съездить, оглядеть место бойни.

Небольшая группа людей пробиралась сквозь густые заросли, стараясь не шуметь. Часть пути преодолели на лошадях, а последние верст пять шли пешком по лесу, опасаясь, что враг мог оставить на дорогах лазутчиков.

— Вроде никого не видать, — прошептал небольшой мужичок с большой шевелюрой волос, который здесь уже побывал ранее. Илье с Никитой дали на подмогу его, местного охотника-следопыта с луком и того здоровяка с большой дубиной.

Эта разношерстная компания, настороженно осматриваясь по сторонам, вышла из леса, точь-в-точь рядом с лагерем, где ранее стояло войско. Картина была страшная. Все поле было покрыто воронками, взрыто конскими подковами и усеяно трупами людей и лошадей. Разбитые телеги, бочки, одежда, упряжи — все это добавляло хаоса, но самым отвратительным были запах и воронье. Илья прикрыл нос ладонью, чувствуя накатывающиеся рвотные позывы. Здесь, вероятно, полегла не одна тысяча людей, подумал он, шагая между тел и распугивая падальщиков.

Они обошли вокруг поле и оказались на позициях степняков. Здесь тоже были тела, но их было в разы меньше. И если их еще не забрали, то скоро сюда вернутся степняки, за погибшими и трофеями. Нужно было спешить.

— Что скажешь? — обратился Илья к следопыту, когда они подошли к месту, где раньше стоял шатер Белогора.

— Смотреть надо, — ответил тот и стал нарезать вокруг это места круги. Он двигался осторожно, по спирали. Иногда вставал на колени и чуть ли не нюхал землю.

Илья дал время следопыту, а сам огляделся, пытаясь составить свою собственную картину. Первое, что он отметил, когда они были на позициях степняков, что те подошли с востока, со стороны территории славенов и это было очень странно, как будто их кто-то специально вел. А как на расстояние пушечного выстрела смогло подойти несколько тысяч человек он, так и не понимал.

— Илья, смотри, — позвал его Никита, на что-то указывая.

На земле лежал шлем, это был шлем Белогора, и он был расколот. Сразу возникал вопрос, жив ли тот вообще. Илья подозвал следопыта, показал ему находку и объяснил задачу.

Тот ринулся изучать следы, которых здесь были десятки, а то и сотни.

— Нашел, вот…, — крикнул он, отдалившись уже метров на двадцать, — здесь кого-то волокли под руки, носки цепляют землю, а потом положили на лошадь и повезли туда…, — махнул он рукой на запад.

«М-да, дела», — прикинул про себя Илья. Жив или нет Белогор не известно, степняки все равно повезут его к хану, где публично казнят. А вот где остальная часть войска, то этот вопрос оставался открытым.