— Господа, — начал говорить Рон, — мой отец мертв. По праву наследования я заявляю… его место теперь мое!

— Какое право? — голос герцога Морда, старейшего из регентов, прозвучал, как удар хлыста. — Ты бастард!

Рон слегка покраснел, но не дрогнул. Его пальцы сжали пергамент с гербовой печатью — завещание герцога Турвиля.

Почти целую минуту в зале царила тишина. Она взорвалась гулом голосов. Говорили, казалось, все разом.

— Ублюдок! — крикнул Иррик.

— Законный наследник! — парировал Хессан.

— Незаконный! — упорствовал Морд.

— Старик подписал официальную бумагу! — орал Олдрен.

Обсуждение стало жарким. Одни кричали, что Рон не имеет прав, другие — что старый герцог сам назначил его наследником.

Герцог Скаар, сидевший во главе стола, ударил кулаком по дереву.

— Тише!

Регенты постепенно успокоились.

— Мнения членов Совета разделились. Регенты должны проголосовать! — холодно сказал Скаар. — Голосование пройдет через неделю. До тех пор кресло Турвиля остается пустым.

Рон сжал кулаки. Он проигрывал.

Вечером улочки Аннаполиса тонули в сумерках, фонари едва освещали дорогу. Кабак «Лиса и муравей» был тихим и уютным, одним из тех немногих мест, где знать могла позволить себе расслабиться. Чистые дубовые столы, удобные кресла, манящий запах свежайшего жареного мяса и хорошего вина. А для тех, кто предпочитал не привлекать внимания, отдельные «кабинеты» за толстыми дверями.

Дагар вошел, отряхивая плащ от капель воды. Хозяин заведения молча поклонился и лично, с максимальным почтением провел графа в привычное «убежище». Герцог Зург уже ждал, разливая по бокалам темно-рубиновое вино.

— Ну что, Гор, как тебе новости?

Дагар сел, отхлебнул Асторского.

— Предсказуемо. Рон не справится.

— Не будь так уверен. — Зург понизил голос. — У него есть сторонники. Хессан и Олдрен за него.

— Потому что боятся потерять свои вложения — именно они качают лодку, а Рон был их мальчиком на побегушках. Но у молодого герцога есть еще одна проблема.

— Какая? — напрягся Зург.

— Есть предположение, что старик умер не своей смертью.

Зург удивленно поднял бровь.

— Этому есть доказательства?

— Увы, пока только теория. Сам же видел, что Турвиль, невзирая на возраст, до последнего дня был бодр и весел. А тут вдруг лег спать и забыл, как дышать. Если Совет начнет копать…

— Тогда Рону конец! И на освободившееся место мы попробуем провести своего человека. И изменить баланс голосов в Совете, — Зург кивнул, отпил вина. — Похороны через три дня. Ты придешь?

— Обязательно. — Дагар ухмыльнулся. — Нужно же попрощаться со старым другом.

Они мрачно улыбнулись и чокнулись бокалами.

Дагар шёл по длинному коридору Императорского дворца, ведущему в зал заседаний Совета регентов. Его шаги звонко звучали в тишине, а за спиной тянулась длинная черная тень, напоминающая развевающийся флаг атакующего легиона. Вдоль стен коридора стояли статуи императоров прошлых эпох — их каменные лица смотрели на него с безмолвным укором.

— Граф Дагар, — раздался голос церемониймейстера, когда он подошёл к резным дубовым дверям. — Совет ожидает вас.

Тяжелые дубовые двери, украшенные гербами двенадцати самых богатых родов Империи, распахнулись абсолютно бесшумно.

Зал заседаний был огромен, но при этом казался тесным — будто воздух здесь сгустился от напряжения. Возле длинного стола, за которым восседали регенты, бросалась в глаза высокая спинка пустого кресла с фамильным гербом герцогов Турвилей. Высокие окна пропускали рассеянный свет, но не согревали — в помещении стоял лёгкий холодок, словно даже солнце боялось проникнуть сюда без приглашения.

— Граф, — герцог Скаар, сидевший во главе стола, кивнул ему. — Вы просили слово?

Дагар склонил голову, но не из почтительности — просто чтобы скрыть лёгкую ухмылку.

— Благодарю, ваша светлость. Господа, я пришёл с просьбой.

Глаза регентов уставились на него — одни с любопытством, другие с подозрением. Хессан, плотный мужчина с лицом, украшенном ранними морщинами, скрестил руки на груди. Олдрен, худой и бледный, как призрак, нервно постукивал пальцами по столу. Зург слегка кивнул, ободряя приятеля.