— Ага — Кивнул Ричард.

— Шли его куда подальше — вздохнул я — чувствую, сейчас таких «информаторов» к нам ещё не мало подойдёт.

Я оказался прав. Посидеть в кабаке нам нормально не дали. То один, то другой голодранец появлялись у нашего столика с завидным постоянством, и каждый сообщал абсолютно «достоверную» информацию, о нахождении «Фрама» или «Виктории», причем все требовали с нас денег. Вскоре мне это надоело, и мы потопали на пристань, чтобы укрыться от надоевших мошенников на борту «Веги». А ночью нас попытались ограбить…

Нас, чужаков, здесь сразу заприметили. «Вега» с её крепкими бортами и моряками с военной выправкой стоящими на вахте, сразу бросалась в глаза среди массы грузовых бригов и пароходов. Раз охраняют, значить есть что! И где богатый корабль — там вечно крутятся те, кто хочет поживиться.

Поздно вечером, когда матросы уже вернулись на борт, внезапно шум подняли собаки. Я как раз ещё не лег спать, собираясь покурить на палубе, и потому у места происшествия оказался первым, даже раньше стоявшего на вахте Скворцова.

Два смуглых типа, оборванные, но с острыми ножами в руках, поднялись на палубу минуя трап, и пытались пробраться к грузовому люку. Их целью были… клетка с курами и две привязанные козы! Свежая живность в этих местах ценилась дороже золота.

Увидев чужаков, я не стал долго церемониться: подхватив по пути багор, я шагнул навстречу и ударил тупым концом так, что один воришка тут же кубарем полетел через борт в воду. Второй рванул нож, но тут же получил прикладом винтовки по руке от Скворцова, который выскочил на шум. Нож отлетел в сторону, а я пробил ногой в грудь воющему от боли грабителю, отправив его вслед за товарищем. В это же время на берегу поднялась нездоровая суета. К борту корабля рвануло с десяток темных фигур, очевидно товарищи пострадавших бродяг. Скворцов недолго думая выстрелил в воздух. Грабители замешкались, а когда уже пришли в себя, было поздно, за нашими с Александром спинами стояли все члены экипажа, вооруженные до зубов.

— А ну пошли нахер отсюда шавки, пока мы вас отстреливать не начали! — Заорал я на английском языке — Если ещё кто сунется, собакам скормим!

— А чего, хорошая идея командир! — Поддержал меня Ричард, говоря нарочно громко — У нас на борту сто голодных псов, давай их сейчас погулять на берег отпустим? Заодно и поужинают.

Грабители бросились бежать, растворяясь в темноте пристани, а недалеко донёсся чей-то смех — похоже, за ними наблюдали с соседних кораблей.

На моё удивление ночная стрельба осталась практически незамеченной местными властями. К нам не прибежал наряд полиции, не явилась частная охрана складов, даже портовые чиновники нос не показали. Однако оказалось, что о нападении власти всё же знают, только отреагировали они как-то странно. Утром мне принесли официальное письмо от начальника порта, с… запретом выгула моих собак в порту! Вот как хочешь, так и понимай! Похоже грабители действовали не сами по себе.

Я отдал приказ теперь нести вахту по двое, и вооружить вахтенных. С этого дня по ночам вдоль борта висели фонари, а каждый, кто приближался к кораблю на лодке, должен был громко окликаться. Береженного бог бережет!

Больше нас никто не беспокоил. Похоже наша демонстрация силы, и готовность дать отпор отбили желания связываться с нами у любителей легкой наживы.

Мы покинули не гостеприимную Сантус ранним утром. Море встретило нас спокойной зыбью, солнце ещё жгло по-летнему, но я знал — с каждым днём будет становиться всё холоднее и холоднее. Первые дни проходили без тревог: попутный ветер тянул паруса, и наша «Вега» шла ходко, словно спешила сама побыстрее добраться до конечной цели путешествия. На юг мы шли вдоль побережья Южной Америки, не теряя берега из вида, и не сильно удаляясь в открытое море.

Вскоре жара спала, ночи стали прохладными, а в воздухе появилось сыроватое дыхание южных широт. На горизонте всё чаще вставали туманные стены, из которых неожиданно выскакивали огромные стаи птиц.

Устье Ла-Платы встретило нас тяжёлым свинцовым небом и бесконечными стаями чаек. Мы не стали задерживаться ни в Монтевидео, ни в Буэнос-Айресе: новости мы уже получили в Сантусе, а каждый день промедления мог стоить нам если не победы, то как минимум надежной базы для зимовки и старта. Запасов у нас хватало, и я отдал приказ продолжать двигаться на юг.

Чем дальше, тем тяжелее становился переход. Ветер упорно дул в лицо, волна короткая и злая швыряла «Вегу», как игрушку. Паруса рвались, снасти стонали под натугой, а на палубе постоянно висела завеса солёной мороси. Люди спали мокрыми, просыпались мокрыми и снова выходили на вахту. Снасти постоянно приходилось чинить прямо на качающейся палубе, на запасном такелаже мы сильно сэкономили…

— Вот оно, настоящее море, — мрачно заметил Корнеев, обмотав воротник бушлата шарф — Почти как Балтика, будто домой идем. Только на самом деле до дома тысячи миль и вернёмся мы туда не скоро. Если вообще вернёмся, с такой-то погодой… а впереди ещё пролив Дрейка, мать его за ногу!

— Не трави душу Егор! — огрызнулся я, тоже кутаясь в штормовку. Я сильно мерз, запасной сухой одежды у меня уже не осталось — Вернёмся, куда мы нафиг денемся! У нас экипаж из профессиональных военных моряков, должны справиться.

Когда мы миновали берег Патагонии, показавшийся нам бесконечной пустыней ветров, всё чаще начали попадаться холодные шквалы. Собаки оживились: теперь им не приходилось страдать от жары, и они тянулись к ветру, виляя хвостами. Люди же мёрзли и кашляли, но пока держались.