"Господи, как меня возбуждают его легчайшие прикосновения", - подумала Макси.

Она посмотрела на себя в зеркало. Действительно, она выглядела великолепно. Рубины необыкновенно шли к ее черным волосам. Нет, она совсем не похожа на простоватую американку. Она похожа на леди. Если в глубине души она сознает, что только прикидывается леди, то по ее лицу об этом не догадаешься.

Она перевела глаза на отражение Робина. Он представлял собой квинтэссенцию английского аристократизма: тонкие черты лица, невозмутимое спокойствие, изысканная одежда. Но его руки обнимали ее, словно она была самым драгоценным существом на земле, и его глаза светились искренним чувством.

– Ты, кажется, думаешь, что, поженившись, мы сможем жить только в Англии?
– тихо спросил он.
– Это не так. Если хочешь, поедем в Америку.

Макси посмотрела на него с удивлением:

– Ты пожертвуешь для меня Англией?

Робин поцеловал ее в ухо теплыми крепкими губами.

– Не раздумывая ни секунды. Богатство хоть тем хорошо, что дает тебе свободу действий. Мы можем жить так, как хочется. Даже если ты согласишься жить в Англии, мне хотелось бы съездить в Америку, повстречаться с родичами твоей матери, посмотреть на землю, где ты выросла.

Макси была тронута.

– Но все-таки ты предпочел бы жить здесь, да? Робин помедлил, потом кивнул.

– Большую часть своей взрослой жизни я прожил за границей. Я говорю на десяти языках - на одном лучше, на другом хуже, и мне ничего не стоит найти в любом городе Европы хороший обед и дешевый ночлег. Однако, когда я прошлой зимой вернулся в Англию, я почувствовал себя дома даже в большей степени, чем если бы прожил здесь всю жизнь.

Макси накрыла ладонью руку Роберта, лежавшую у нее на талии.

– Ты уехал мальчиком, а вернулся мужчиной. Отсюда и разница в восприятии.

– Ты права: у меня пропало юношеское желание восставать против всего привычного.
– Робин опять поцеловал ее, на этот раз в ямку между шеей и ключицей.

У Макси участилось дыхание. Она всем телом ощущала его близость. Взглянув в зеркало, она увидела, что ее глаза блестят, а губы припухли от желания.

Робин это тоже увидел и крепче сжал ее талию.

– Как это удачно, что большинство мужчин, которые будут здесь сегодня, женаты и счастливы в браке. А то бы я не знал ни минуты покоя. Ты неотразима, Канавиоста.

И тут Макси дала себе зарок: что бы ни ожидало их в будущем, она должна провести с Робином, по крайней мере, еще одну ночь. Если у нее не будет этой надежды, она отдастся ему сию минуту.

– Лучше пойдем вниз, - севшим голосом сказала она.

– Пошли, - согласился Робин, с трудом переводя дыхание.
– А то застрянем здесь надолго.
– Он шагнул назад, выпустив ее талию, затем галантно предложил ей руку.
– Ну, миледи, готовы войти в клетку со львами?

"Может быть, он и согласится ради меня покинуть свою страну, - думала Макси, - но он больше потеряет, уехав, чем я, оставшись здесь. Надо посмотреть на этих аристократов - может, не так страшен черт, как его малюют".

Взяв его под руку, Макси сказала:

– Не думаю, чтобы у львов когти были острее, чем у бостонских дам, лорд Роберт.

Когда Робин был рядом, она не боялась ничего на свете.

***

Вулвертон прислал Дездемоне записку, предлагая сопровождать ее на званый обед. Она с готовностью согласилась, а сейчас стояла перед зеркалом, с ужасом глядя на свое отражение. Отступать, однако, было уже поздно.

– Салли, ну как я могу показаться на людях в таком виде? Когда ты сказала, что переделаешь платье, я не подозревала, что ты собираешься вырезать его до пупка.

– Ну что вы, миледи, вы преувеличиваете, - успокаивала ее Салли.
– Такое декольте сейчас как раз в моде. В нем нет ничего вызывающего.

– Может, в самом платье и нет ничего вызывающего, но мои формы! Дездемона сердито посмотрела на горничную.
– Ты подпустила меня к зеркалу, только когда подошло время ехать и с платьем и прической ничего поделать уже нельзя. Признавайся, так ведь?

– Да, миледи, - ответила Салли без тени раскаяния в голосе.
– Пожалуйста, доверьтесь мне: вы выглядите замечательно, одеты по моде, и красавец маркиз будет ползать у ваших ног.

Дездемона вспыхнула как маков цвет.

– Неужели все про меня все знают?

– Вовсе нет, миледи, - успокоила ее Салли.
– Но мы же не слепые.

"Иными словами, они знают, что я по уши влюблена в Джайлса, - мрачно подумала Дездемона.
– Можно было бы с тем же успехом повесить на грудь плакат. На свою неприлично оголенную грудь".

Словно прочитав ее мысли, Салли сказала;

– Советую надеть вместо кулона жемчужное ожерелье, миледи. Вам тогда будет казаться, что грудь все-таки чем-то прикрыта.